Когда Самир предложил позвонить жениху и спросить разрешения на посещение кафе, я поняла, как некрасиво и подло это будет с моей стороны. Амир там жизнью рискует, а я прошу его отпустить меня развлекаться. И дело даже не в том, что ничего плохого нет в том, что мы с Анькой посидим, поужинаем, поболтаем. Вряд ли я после вчерашней выходки в клубе смогу его убедить в том, что ничего плохого не замышляю. Звонить с таким вопросом я точно не стану.

С Анькой мы можем и в студенческой столовой поболтать, готовят там не хуже, чем в некоторых кафе.

— О чем задумалась? — спросила подруга, когда посреди лекции я зависла и перестала записывать за преподавателем.

— Потом, — ушла от ответа. Потом… что-нибудь придумаю. Говорить о том, что переживаю за Амира и Валида, я не стала. Переживаю за обоих, а думаю в первую очередь об Амире. Амир перед отъездом сделал мне подарок – позаботился о моем будущем. Что бы с ним ни случилось, я точно знаю, Самир свое слово сдержит. Еще вчера я бы обрадовалось такому повороту событий, а сейчас боялась, что Амир чувствовал, что может не вернуться. Мне было страшно, что с ним может случиться что-нибудь плохое…

Достав из сумки телефон, написала сообщение и отправила. До вечера ждать было нельзя. Если их перебросят с базы в точку, он останется без связи. Писала, стирала, вновь набирала сообщение. Окончательный вариант отправила.

«Твой вариант решения проблемы мне не нравится. Вернешься, будем думать над новым. Только попробуй подставиться под пули и не вернуться. Найду способ достать тебя на том свете…»

**********

Амир

Один неправильный поступок ведет за собой череду проблем. Столько лет тренировать волю и контроль – и так подставиться. Я ведь не вчерашний пацан, а боец самого элитного спецотряда в нашей стране. При мне могут невинных расстреливать, а на лице ни один мускул не дернется. Сколько раз, находясь в стане врага, я изображал «своего», ни разу самообладание не подводило, а тут…

Сопливая девчонка сорвала хваленую выдержку. Подумаешь, замахнулась. Мог ведь позволить ударить или перехватить ладонь, и на этом бы все закончилось! Я ведь запрещал себе даже смотреть в ее сторону – и ведь неплохо справлялся. В голове зарубку поставил «нельзя». Баб, похожих на нее, в постель не тащил, потому что считал, это будет проявлением слабости.

Карина выбивала почву из-под ног, заставляла эмоции брать верх над разумом. Вчера тоже с трудом сумел взять себя в руки и не наказать за провокацию. До сих пор накрывает, стоит вспомнить, в каком виде она жалась к Стасу! Блин, я запрещал себе смотреть в ее сторону, запрещал мысленно раздевать, а она перед другим… почти голая! Сколько минут это безобразие продолжалось?

Ночью не спал. О многом успел подумать. И слова Карины, сказанные в машине, еще долго прокручивал в голове. Утром заехал за Валидом, заскочил к Самиру, предупредил, чтобы снял с моей невесты все запреты. Теперь я за нее отвечаю.

— Майор, что такой мрачный? — спросил Пашка, который рассказывал о новых приключениях с шурином, а все громко смеялись, кроме меня.

Хороший Пашка парень. Женат, двое детей. Ирка его любит, а он вечно по бабам таскается с шурином. А жена не хуже поисковой собаки – вечно на след нападает, но ни разу еще не застукала. Наверное, есть такие семьи, где хороший левак укрепляет брак. Нужен им этот адреналин.

— Всю ночь на кофе продержался, потому что нужно было завершить дела перед командировкой, — ответил товарищу, прикрывая глаза. Лететь еще часа два, можно подремать. А перед глазами образ Карины в кожаных тряпках. Наваждение, блин!