Добравшись до середины помоста, Рита становится в стойку: балансируя на одной ноге, она поднимает руки наверх, заводя вторую ногу за спину, одной из рук удерживая ножку высоко, почти над головой. Стопой мяч к голове прижимает.

Взрослым людям порой тяжело справляться с эмоциями, чего уж говорить о детях. Мяч у Риты падает, и она вместо того, чтобы бежать за ним, резко разворочается и на всех парах несется в сторону трибун, под которыми раздевалки юных спортсменок находятся. Все вокруг затихают.

– А куда она? – интересуется Адель, будь она неладна. Додумался же братик невесту свою притащить на выступление дочки. – Это что всё? Я из-за этого ехала в такую даль? – совсем неуместно начинает причитать.

На секунду реально верю в то, что она не поняла главного – выступление пошло не по плану. Правда желание её заткнуть от этого не уменьшилось.

– Нормально всё! Сейчас поймаю её, – Алина под плакатом пролазит, торопясь вниз спуститься, но отчего-то замирает посередине лестницы, наклоняется, свесившись через перила.

Вручив край плаката брату, иду следом. Вышло так, что с Ритой мы очень близки. Мои собственные дети давно выросли, а малышке тепла не хватало, пока её родители шумно и горячо разводились.

Причина, по которой Алина не пошла следом за Ритой, становится ясна почти сразу. Племянницу уже остановили. Рядом с ней на корточках сидит темноволосая девушка, придерживает мелкую за плечи, что-то говорит негромко. Неподалеку от них, ближе к нам, стоит тренер племяшки, которая по-хорошему и должна была Риту сейчас успокаивать.

Девушка чьего имени я не знаю, поднимается на ноги, становясь в исходную стойку, показывая Рите, как надо спину и плечи держать. Одета она по-спортивному, темные джинсы и бомбер изумрудного цвета, всё объемное, грузное, но даже через слои одежды понятно, что держать она себя умеет. Рита повторяет за ней, как может, после чего девушка легким движением рук проводит по детской спинке, как бы говоря, что надо ровнее стоять, подбородок приподнимает малышке повыше и, не касаясь, в воздухе двумя пальцами рисует улыбку на лице малышки, которую та тут же воплощает в жизнь.

– Давай, зайчик. Ещё раз, и не волнуйся. После выступления покажу тебе то, что обещала, – произносит она мягко.

– Медали покажешь или элементы, которые ты сама придумала? – ловлю заинтересованный взгляд Риты, когда она высоко голову вскидывает, заглядывая в глаза своей собеседницы.

– Всё покажу, а может, и подарю что-нибудь. Шлепай, – девушка разворачивает Риту и подталкивает. – Я в тебя верю!

– Задержка не слишком большая? Есть ещё время на выступление? – подает голос Алина, обращаясь к тренеру Риты. Ожила, блин, не вовремя.

В нашу сторону устремляют взор три пары глаз: Риты, её тренера и незнакомой брюнетки. Я ловлю последний. Глаза цвета ночи проходятся сначала по мне, затем по Алине. По всей видимости, интереса для неё мы не представляем, потому что девушка отворачивается, подходя к Рите, которая снова выглядит напуганной после вопроса мамы.

Я же, наоборот, смотрю исключительно на неё. Рост выше среднего, навскидку за метр семьдесят, черные блестящие волосы, собранные в высокий хвост, матовая кожа, едва уловимый восточный изгиб глаз. Холодная красота во всем её вооружении. При этом впечатляет она даже не этим. Невероятно грациозные, пластичные движения не позволяют от неё взгляд оторвать.

Всё то время, пока тренер заверяет Алину, а потом и Риту в том, что проблемы нет, я смотрю на манящую восточную птичку, ещё не зная о том, что от птичек у неё разве что умение парить в запасе имеется.