«Пусть только она станет моей, – решил Лукас. – Она станет моей, и только моей – навсегда». К черту обычаи высшего света. Он не станет ни с кем делить эту очаровательную сумасбродку.

– Милорд, с вами невозможно иметь дело. Совершенно невозможно, – Виктория вытерла влажные от смеха глаза и покачала головой, все еще улыбаясь. – Подумать только – вы предлагаете мне себя в качестве партнера по научному эксперименту! Как великодушно с вашей стороны! Как самоотверженно! Право, вы ведете себя в высшей степени благородно.

– Я на все пойду, чтобы завоевать вас.

– И как же вы рассчитываете завоевать меня, милорд?

– Я предложу вам приключение, я предложу вам восторг, я предложу вам страсть, Виктория! Я вам дам все, Виктория…

Она посмотрела на него, и в ее глазах Лукас прочел принятое решение.

– Я буду выбирать очень осторожно, я приму от вас только то, что сочту уместным, и заплачу за это так, как сочту нужным.

Он покорно склонил голову, в глубине души торжествуя победу:

– Все в вашей власти.

Она заколебалась, потом быстро шагнула к нему и дотронулась до его рукава:

– Лукас, что вы имели в виду, когда сказали, что хотите меня, именно меня, но не мои деньги?

Он провел рукой по ее нежной щеке:

– Я хочу тебя.

– Я ничего не могу вам обещать, – капризно напомнила она. – Мне понравился поцелуй вчера вечером, но дальше этого мы не пойдем, и вы должны это учесть.

Ее пальцы все еще касались рукава Лукаса, и он накрыл их своей ладонью:

– Я понимаю. Не надо сейчас думать, что вы вправе обещать и чего вы обещать не вправе. Мы двинемся в путь вместе и узнаем, как далеко мы можем зайти.

Какое-то время Виктория не двигалась с места.

Она просто стояла и смотрела на него с такой тоской, что он готов был немедленно прижать ее к себе. Сейчас он читал в ее прекрасных янтарных глазах не страсть и безрассудное любопытство, но нечто особенное, радостное и трепетное. Ее взгляд был полон надежды и щемящей тоски.

– Если вы уверены, что это все, чего вы хотите, я принимаю ваше предложение, – произнесла Виктория. – Тогда я предлагаю вам быть моим спутником!

Лукас с трудом перевел дух.

– Решено и подписано. – Он наклонился и слегка коснулся губами ее губ. Она задрожала, почувствовав это прикосновение, а Лукасу в одно и то же время хотелось успокоить, утешить ее и уложить ее прямо здесь, в оранжерее, на мозаичном полу, и заняться с ней любовью. Прежде чем он сумел разобраться в столь противоречивых чувствах, Виктория ускользнула от него, оставив у него в руке маленький листок бумаги.

– Что это? – Лукас, нахмурясь, разбирал изящный почерк. – Игорный дом. Бордель. Скачки. Мужской клуб.

– Это первые пункты в моем списке, – пояснила она.

– В каком списке? – Наконец он понял. Он недооценил своего противника, подобного рода просчеты случались с ним очень редко. – Черт побери, вы полагаете, что я поведу вас в игорный дом и в бордель? Бога ради, Викки, будьте хоть немного разумнее. Одно дело ночная ярмарка или прогулка по темным аллеям Воксхолл-Гарден. Но повести вас в бордель или в игорный дом! Вы шутите?

– Ошибаетесь, милорд. Я серьезна, как никогда, – не уступала Виктория.

Он поглядел на нее и понял, что так оно и есть.

– Черт побери! Я же совсем не это имел в виду.

Виктория отмахнулась от его протеста:

– Вечер четверга как нельзя лучше подходит для очередного приключения. Я увижу вас на балу у Кинсли, и мы окончательно составим наш план. А тем временем…

Голос Клео Неттлшип прервал этот инструктаж:

– Викки, дорогая, вы все еще там? Пожалуйста, не увлекайся, иначе твоя лекция надоест лорду Стоунвейлу. Не все любят подробные экскурсии по оранжерее.