– Мы с Линдвудом друзья. Одни и те же клубы, иногда играем вместе в карты. Знаете, как это бывает.

– Лорд Линдвуд? Брат Аннабеллы? Он вам сказал?

– Да.

Виктория страшно рассердилась:

– Он обещал проводить нас сегодня и дал слово, что никому ничего не скажет. Как он посмел обсуждать это с приятелями? Это уже слишком! И после этого мужчины называют женщин сплетницами! Какой позор!

– Вы не должны так сердиться на него, мисс Хантингтон.

– Объясните мне, что же сделал Линдвуд? Объявил на весь клуб, что он сопровождает свою сестру и ее подругу на ярмарку?

– Он не объявлял об этом всему клубу, уверяю вас. Он был сдержан и осторожен. В конце концов, это касается его сестры. Если вы хотите знать правду, Линдвуд доверился мне, потому что ситуация представлялась ему слишком сложной.

– Сложной? Не вижу, в чем тут сложность. Неужели он беспокоится из-за подобных пустяков? Он всего-навсего должен проводить меня и Аннабеллу в парк на гулянье. Что может быть проще? – парировала она.

– Насколько мне известно, вы и Аннабелла оказали на Линдвуда серьезное давление, чтобы заставить его участвовать в вашей авантюре. Он еще совсем мальчик, и вы с легкостью вертите им. К счастью, он все же достаточно взрослый, чтобы вовремя пожалеть о своей уступчивости, и ему хватило здравого смысла обратиться за помощью.

– Ах-ах, бедный мальчик! Чепуха какая! Это звучит так, будто мы с Аннабеллой силой тащим Берти на ярмарку.

– Разве нет? – не уступал ей Стоунвейл.

– Разумеется, нет. Мы просто объяснили ему, что пойдем сегодня на ярмарку вне зависимости от его желания, и тогда он предложил проводить нас. Очень великодушно с его стороны, по крайней мере так это выглядело.

– Вы не оставили ему выбора. Вы прекрасно знаете, что он, как джентльмен, не мог отпустить вас одних. Чистой воды шантаж, и я подозреваю, мисс Хантингтон, это ваша идея.

– Шантаж? – Виктория пришла в ярость. – Я отвергаю ваше обвинение, милорд.

– Почему же? Возможно, я немного и преувеличиваю, но, в сущности, все так и есть. Вы же понимаете, что Линдвуд не согласился бы сопровождать вас и свою сестру в такое сомнительное место, если бы вы не пригрозили ему, что отправитесь одни. Если бы матери мисс Линдвуд стало известно о вашей сегодняшней затее, с ней случилась бы истерика, да и с вашей тетей скорее всего тоже.

– Уверяю вас, у тетушки Клео никогда не бывает истерик, она очень разумная женщина, – возразила Виктория, искренне любившая свою почтенную родственницу.

Но она понимала, что относительно матери Аннабеллы граф Стоунвейл совершенно прав. Если бы леди Линдвуд узнала о планах дочери на сегодняшнюю ночь, с ней непременно случилась бы истерика. Благовоспитанные юные леди не разгуливают по ночам.

– Пусть ваша тетя и разумная женщина – готов поверить вам в этом на слово, поскольку не имел еще чести познакомиться с леди Неттлшип, – но тем не менее убежден, что она не одобрила бы ваших планов, – продолжал Стоунвейл.

– Как только увижу лорда Линдвуда, я его придушу. Он не джентльмен – он предал нас самым бесчестным образом.

– Не вините его за то, что он мне доверился. Я много лет провел в армии, и мне легко распознать, когда молодой человек чем-то озабочен. А добыть у него подробности не составляло труда.

– К чему вам это? – прищурившись, спросила Виктория.

– Скажем так, предприятие показалось мне весьма любопытным. Когда Линдвуд понял, что я с радостью готов помочь ему сегодня ночью, он выложил все и просил меня быть вашим спутником.

– Вы не ответили на вопрос. Почему вас вообще это заинтересовало?