– Мне удивительно, что ты, эфенди, умеешь обращаться с оружием, которым сражаются только христиане.

– Должен тебе сказать, капитан, что меня учил боевому искусству отступник из христиан, – отозвалась герцогиня. – Это оружие лучше, чем кривая сабля, дает проявиться ловкости и быстроте фехтовальщика. В любом случае, настоящий воин должен уметь обращаться с оружием гяуров.

– Ты рассуждаешь лучше, чем пророк, – сказала Хараджа, загасив третью сигарету. – Будь я Селимом, я назначила бы тебя главным по оружию.

Герцогиня снова подумала, что турчанка слишком требовательна и капризна и заставляет слишком дорого платить за свое гостеприимство, однако ответила ей легкой улыбкой.

– Ты готов, Метюб? – осведомилась племянница паши.

– Да, – просто ответил капитан, проверяя гибкость шпаги. – Вот клинок, который просто жаждет крови. – И прибавил: – Когда пожелаешь, эфенди.

Герцогиня заняла позицию в середине зала и насмешливо произнесла:

– Клинок сына паши Медины тоже застоялся без дела и пересох.

– И ему бы хотелось капельку моей крови? – так же насмешливо парировал турок.

– Не исключено.

– Надеюсь, его желание не сбудется, и придется ему и дальше ржаветь на стенке. Ты готов, эфенди?

Вместо ответа герцогиня встала в оборонительную позу, полностью раскрывшись и опустив шпагу во вторую позицию.

– Ух ты! – заметил турок. – Ты, эфенди, излишне уверен в своей ловкости. Я тебе как учитель фехтования говорю: не становись в такую позицию, имея перед собой противника, силу которого не можешь оценить. Ты, эфенди, все-таки слишком открываешься.

– Обо мне не беспокойся, – отвечала герцогиня. – Я не имею обыкновения провоцировать того, кто вышел со мной на поединок.

– Тогда получи вот это, эфенди! – вне себя крикнул турок, сделав молниеносный глубокий выпад.

Не отступив ни на шаг назад, герцогиня также молниеносно парировала посылку и вытянулась в броске. Кончик ее шпаги разорвал шелковую куртку противника на уровне сердца, не поранив тела.

– Клянусь пророком! Да этот мальчишка – чудо какое-то!

Хараджа, не меньше его удивленная поразительной точностью укола, быстро встала и отбросила сигарету в сторону.

– Метюб, – сказала она, – похоже, ты нашел противника, способного вышибить тебя из седла. А ведь ты мне только что сказал, что он совсем мальчик.

Турок взревел.

– Я его сейчас убью, – процедил он сквозь зубы. – Если только…

Грозный взгляд Хараджи оборвал его на полуслове.

– Не забывайся, – сказала она. – Вперед, мой милый капитан! Ты достоин знаменитого Дамасского Льва.

Герцогиня снова заняла оборонительную позу, угрожая турку в третьей позиции. На миг она застыла, а потом так неистово атаковала противника, что тот был вынужден нарушить стойку и отпрыгнуть назад.

– Браво, эфенди! – крикнула Хараджа. – Сдавайся, капитан!

Но Метюб был не из тех, кто легко позволяет себя одолеть, и бросился в атаку, как разъяренный зверь.

В течение двух-трех минут оба противника обменивались уколами, парируя их с необычайной ловкостью, ибо турок тоже был превосходным фехтовальщиком, а потом герцогиня, в свою очередь, нарушила стойку и отскочила назад.

– Ага! Наконец-то ты устал, эфенди! – заорал турок, готовясь к новой атаке.

Хараджа побледнела и уже подняла руку, чтобы остановить турка, но вдруг с удивлением увидела, как герцогиня низко наклонилась, отставив левую ногу.

Метюб в этот момент атаковал с диким воплем.

Клинок герцогини сверкнул под самой грудью противника, а сама она приникла к полу, опершись на левую руку.

– Получи картуш! – крикнула она. – Защищайся!

Метюб вскрикнул от боли. Кончик шпаги вошел ему в тело, но неглубоко, потому что герцогиня вовремя сдержала удар.