[выделено мною].

Третьего января 1973 года военно-транспортный самолет, на борту которого я находился, подрулил к пассажирскому терминалу военно-воздушной базы Нортон в Северной Калифорнии.

На борту самолета находилось еще около 250 военнослужащих, возвращавшихся с вьетнамской войны.

Почему я так хорошо запомнил эту дату? Потому что это был день возвращения домой – такой важный для нас день ротации. Все мы хорошо помнили, что многие из тех, с кем мы вместе отправлялись защищать нашу страну, не вернулись.

Пока самолет катился по земле, с нами по радио связался дежурный офицер базы и сказал: «Америка изменилась. Я предлагаю всем переодеться в гражданскую одежду, как только получите багаж. Не покидайте территорию базы в военной форме. Вас поджидают тысячи протестующих. Америка стала другой. Удачи вам и спасибо за службу. Добро пожаловать домой».

Меня никто не встречал, но многих ждали жены, дети, матери, отцы, родственники, девушки, которые махали руками со здания военного терминала базы.

За периметром базы стояли тысячи демонстрантов. Большинство из них были того же возраста, что и сошедшие с самолета солдаты. Перед тем как спускаться по трапу, я набрал в грудь воздуха и явственно услышал слова Хрущева: «Дети ваших детей будут жить при коммунизме».

Я был в звании первого лейтенанта морской пехоты, и под моим командованием находилось 16 молодых морпехов. Некоторые были совсем еще подростками. Мы вместе уезжали на войну и все вместе вернулись домой по ротации.

Получив багаж, мы поблагодарили друг друга и обнялись на прощание. А потом все побежали в военный терминал, чтобы переодеться в гражданское.

Большинство этих молодых парней встречали родственники – матери, отцы, жены, дети. Они обнимались и плакали.

У меня разрывалось сердце, когда я видел, как несколько моих морпехов плакали из-за того, что жены не пришли встретить их. Вместо них появились адвокаты, вручившие им документы о разводе.

Одного из моих сослуживцев, которого тоже встречал адвокат, звали Джоном. Он был стрелком на вертолете, и мы весь год летали с ним в составе одного экипажа. Адвокат сообщил, что его жена Пэт переехала жить к другому мужчине и подала документы на развод. Добро пожаловать домой.

А дальше наступила самая опасная часть войны. Мне надо было пробраться сквозь многотысячную толпу протестующих. В меня сразу же кинули сырое яйцо. Меня оплевала женщина со значком, на котором было написано: «Детоубийцы».

Мне пришлось ожидать такси около 20 минут. Это были очень долгие двадцать минут. Я стоял посреди толпы хиппи примерно моего возраста, которые выкрикивали оскорбления и толкали меня. Наконец такси протиснулось сквозь толпу, и я направился в аэропорт Сан-Франциско, чтобы успеть на рейсовый самолет на Гавайи.

Пока самолет компании United Airlines летел над Тихим океаном, в моих ушах раздавались слова Никиты Хрущева, произнесенные им в 1959 году: «Вы, американцы, такие наивные. Конечно, вы не примете открыто идею коммунизма, но мы будем продолжать кормить вас маленькими дозами социализма, пока вы, однажды проснувшись, не поймете, что у вас уже наступил коммунизм. Нам не придется воевать с вами. Мы настолько ослабим вашу экономику, что вы упадете в наши руки, как перезрелый плод».

Мой отец – бедный папа – приехал встретить меня в аэропорт Гонолулу. Мама умерла в 1970 году, когда я учился в летной школе в Пенсаколе. Пока отец вез меня домой, мы почти не разговаривали.

Говорить было не о чем. Вьетнамская война не пользовалась популярностью у нас дома. Еще когда я учился в школе, родители пожертвовали двумя годами своей карьеры, чтобы поработать в Корпусе мира. Поэтому они без восторга отнеслись к моему решению пойти служить в морскую пехоту.