– Давай, лети, старый друг, – проговорил человек. Чуть поёжился, снова вспомнив, как сегодня на рассвете они пересекли канал, и подумал, что, скорее всего, является единственным, кто видел это.

Вскоре точка стала неразличима – туман поглотил ворона. А он всё ещё стоял и смотрел на мглистую завесу, что клубилась на правом берегу, смотрел на туман, который не был туманом.

Сейчас человек в пыльном плаще отрезал себе кусок яблока и, бросив взгляд на лезвие ножа, снова усмехнулся. Но теперь, наверное, в этой усмешке мелькнуло что-то опасное, и его серые глаза, спрятанные под надвинутой на лоб шляпой, стали на миг очень холодными. Подушечкой большого пальца отёр с лезвия яблочный сок и чуть повернул его, поймав солнечный зайчик. Он их видел уже некоторое время – тех, кто приближался сейчас со спины: отполированное лезвие служило неплохим зеркалом, хоть и искривляло силуэты. Схоронясь в густом кустарнике, они крадучись двигались с разных сторон, пытаясь не производить лишнего шума. Вне всякого сомнения, точкой, где они намеревались встретиться, был старый ясень, под которым сидел человек в плаще.

«Их подослали меня убить? – с некоторой отстранённостью подумал он. И следом мелькнула мысль: – Вряд ли. Тот, кому в мирной Дубне понадобилось меня убить, не стал бы нанимать троих олухов, которые, при всём усердии, шумят, как торговки на базаре». Однако… Расплывчатые отражения силуэтов в зеркале ножа чуть выросли, и стало возможным получше рассмотреть, с чем они пришли. Всего лишь две биты, наверняка утяжелённые, и – сидящий сейчас под ясенем еле заметно поморщился – допотопная охотничья гладкостволка.

– Ступайте обратно, – не поворачивая головы, сказал человек в пыльном плаще. – Возвращайтесь по домам, если они у вас, конечно, есть.

Фигуры в отражении застыли. Не сразу, а как только до них дошло, что говорят с ними. Потом быстро и нерешительно переглянулись. Даже спиной человек в плаще ощущал их напряжённое молчание. «Растерянность, смятение и агрессивность – привычная смесь, – чуть устало подумал он. – И крайне опасная. Как мелкие сварливые собаки, которые со страху могут здорово цапнуть. Трусливые истерики могут наделать много беды». Наконец он услышал:

– Отдай нам оружие. И мы тебя не тронем.

Он вздохнул, и говоривший быстро добавил:

– Шелохнёшься – стреляю.

– С чего вы взяли, что у меня есть оружие? – спокойно поинтересовался человек в пыльном плаще.

– Ну… ты ведь… гид?

– Если ты так говоришь, – усмехнулся он. Никто не заметил, как пальцы совершили быстрое круговое движение, и теперь нож плотно лёг в его ладонь лезвием.

– А у гидов всегда при себе оружие, – заявил тот, кто стоял за спиной. А потом раздался звук, который ни с чем не спутать, сухой клацающий звук взводимого курка. – Ну, я жду!

– Хорошее ружьё, – вдруг похвалил человек в плаще. – Надо же, «Зауэр три кольца». Германское. Два ствола в горизонталь. Двенадцатый калибр. Когда-то стоило целое состояние, а сейчас вещь вполне себе бесполезная.

За спиной молчание. Вся троица на мгновение сбита с толку. В принципе, он мог всё сделать быстро. Не оставить им шансов. Они бы даже не успели понять, что уже мертвы. И возможно, это было бы правильно. С санитарной точки зрения. Только… Только вопрос этот всё ещё оставался спорным. Старый, как мир, вопрос цели и средства. Ведь вот как – всё рухнуло, а старые вопросы остались. А за спиной шёпот, новый голос:

– Как это он узнал? Про ружьё?!

– По звуку, – спокойно пояснил человек в пыльном плаще. – Когда твой приятель взводил курок.