- Благодарю.

- Попробуй бо сай мьян[4], его приготовили по рецепту, который, как мне доложили, тебе нравится больше всего.

Ироничное «как мило» - так и рвалось с языка, но вместо этого воздушница певучи ответила:

- Благодарю, - и кивнула «своему» стюарду, чтобы он подложил ей немного угощения.

Лапша, действительно, была выше всяких похвал, как и другие вкусности на столе, но Эйни явно чувствовался во всем этом подвох. В любезности Кохэку, в нарочито традиционном стиле этого ужина. В том, что беседа велась совершенно ни о чем, как и положено в таких случаях.

До зубовного скрежета правильно, достойно, уместно.

Когда дело дошло до десерта, нэко недовольно нахмурился и велел прислуге жестким тоном:

- Вы упустили самое важное! Лянг бан до фу должен быть ледяным, а он уже подтаял! Немедленно замените!

Очевидно же, что для того, чтобы принести два блюдца со сладким тофу и ананасами вовсе не требовалось сразу два разумных? Очевидно, вот и Эйнара напряглась, невольно усаживаясь ровнее на мягкой подушке у низкого столика.

- Рассветная, надеюсь, намек понятен? Наш брак дело решенное, это дань традициям и политическим интересам обоих наших миров. Я не жду от тебя любви и прочих глупостей, но законы морали изволь соблюдать. Нам пора объявить официально о помолвке, а то некоторые могут совершенно неверно воспринять твое поведение.

Эйнара не стала унижать себя и собеседника, притворяясь, что не понимает, о чем говорит Кохэку. Она и сама пошла в атаку:

- Тебе этот брак нужен не больше моего. Твое сердце занято, и вовсе не мной.

Резные скулы обозначились ярче, а верхняя губа задралась. Девушке даже показалось, что этот дикарь, маскирующийся под цивилизованного аристократа, сейчас зарычит на нее натуральным образом. Впрочем, ей было наплевать на это.

- Кохэку, это не мои догадки, это факт, так что можешь не сверкать на меня глазами.

Нэко рвано выдохнул, но все же взял себя в руки:

- Неважно. Это совершенно неважно. Интересы семьи - превыше всего.

Сильфиде очень хотелось закатить глаза, а еще лучше наорать на вельможного нэко, но воспитание, лядское воспитание.

- И еще, я не потерплю измены. Ни сейчас, ни потом, - от этих его слов Эйни почувствовала, как краска заливает ее лицо и шею.

Сказано было с таким намеком, что Эйни стало кристально ясно – этот нэко знает все. Все об ее неуклюжих попытках.

- Тебе не о чем беспокоиться, моя невинность в безопасности.

Тон удалось удержать ровный, но на большее ее не хватило. Сильфида порывисто встала, слегка поклонилась и выплюнула:

- У меня аллергия на ананас.

После чего, не дожидаясь ответных слов вылетела из каюты вице-адмирала. Жаль невозможно хлопнуть раздвижными дверьми, иначе, она бы себе и это позволила. Все равно терять ей особо нечего, ее уже унизили и растоптали сразу двое. Жених и любимый. Девушка шла, все больше ускоряясь, нельзя было допустить, чтобы ее увидели плачущей, ни на офицерской палубе, ни рядом с покоями Тэтсуя…

- Эйни? – раздалось прямо по курсу, от чего сильфида замерла столбом, смаргивая с ресниц капельки слез. – Что произошло? Тебя кто-то обидел?

- Нет, все в порядке.

- Я все еще ваш куратор, Рассветная, мне положено знать о Ваших бедах, - в голосе добавилось стали и жесткости, - Так что случилось?

- Ничего такого, с чем вы могли бы помочь, куратор Бешан, - последние два слова Эйнара особенно выделила, подчеркивая, что теперь им говорить не о чем, раз он так печется о соблюдении Устава и субординации.

Вику не хватило ровно секунды, чтобы протянуть руку, удержать мелкую занозу, не позволяя ей и дальше лелеять свои обиды. Эйни стремительно увернулась и почти бегом скрылась за ближайшим поворотом, оставляя его позади. Осмысливать. Додумывать. Строить догадки.