Камерон откинулась на спинку кожаного кресла и закинула ногу на ногу, отчего ее короткое черное платье поднялось до середины бедра, открывая глазам длинные точеные ноги, обтянутые ажурными чулками. Зачем она это сделала! Только не эти чулки!

– И как бы ты попробовал меня на десерт? – с изысканным любопытством спросила она.

– Ты тоже не узнаешь.

Камерон тихо засмеялась.

– Можно представить образно….

– Даже так? – усмехнулся я.

– Если здесь и сейчас.

– Мм-м… если сейчас… я бы закрылся с тобой в туалете этого бара.

– Как захватывающе! Место мне определенно уже нравится.

– Я разворачиваю тебя спиной к себе… прижимаю к стене… задираю твое узкое охрененно дорогое платье, может, рву его к чертям, обнажаю твои бедра и… сдираю твои…

– Под платьем у меня сейчас ничего нет, – вставила Камерон.

– О-о… – мой взгляд мгновенно впился в ее скрещенные ноги.

– Продолжай…

– …я бы вошел в тебя сзади, – я сделал паузу.

Глаза Камерон помутнели.

– …и проникаю туда глубоко…

Мы безотрывно смотрели друг на друга, как под гипнозом. Я говорил ей что-то еще. Ее лицо светилось желанием. Это было странно, грязно и дико возбуждающе – описывать ей то, что я мечтал проделать с ней. Я накрыл ладонью ее руку, опрометчиво лежавшую на столе. Она повернула ее ладонью вверх, наши пальцы сплелись. От давления ее тонких нежных пальцев все заныло внутри. Желание сжигало, острое, невыносимое, и оно взаимно читалось в ее чуть приоткрытых влажных губах, расширенных зрачках.

– Ты сводишь с ума… – прошептал я.

– Так покажи, насколько! – Ее пальцы продолжали ласкать и гладить, обжигая мою ладонь.

– Вы не скучали? – раздался рядом холодный голос Десмонда.

Она отвела от меня взгляд и быстро отдернула руку. Десмонд жестом господина привлек Камерон к себе. Было всегда трудно подавлять это нарастающее раздражение, когда я видел их вместе, но сейчас оно стало невыносимым. Сердце пропустило удар, когда он приблизил к ней свое лицо, и она ответила на его властный собственнический поцелуй. Камерон поймала мой взгляд. Уверенная насмешливая улыбка заиграла на ее губах. «Ты никогда об этом не узнаешь», – смеялись ее глаза. Она насмехалась надо мной. Опять насмехалась.

Прошло еще полгода.

Я проснулся. Утро. Первым моим желанием было окунуться в прохладную утреннюю воду. Я вышел и направился к реке. Лес играл, переливаясь яркими зелеными красками, река призывала и манила к себе, пели птицы. Вдали от шумного Лондона, невыносимой городской суеты, я просто наслаждался этими мгновениями, полными блаженной тишины и покоя. Я огляделся. Все напоминает о ней. Люди, места, предметы, этот лес, река… Мне все же не следовало сюда приезжать. Камерон снова завладела моими мыслями, как и было всегда.

Я вышел к реке, скинул одежду и погрузился в мягкую прохладную воду. «Как чудесно!» – подумал я.

– Как чудесно! – прозвучал эхом ее мелодичный звонкий голос. – Реймон, вода восхитительная, – она брызнула мне в лицо прохладными каплями.

Я нырнул и подплыл к ней. Какое-то время мы брызгались и плескались, я наслаждался ее близостью. Мы вышли из воды, Камерон присела на траву, чтобы обсохнуть. Я одевался, собираясь на встречу к Джэду.

– Присядь на минуту, я хочу поговорить, – вдруг серьезно сказала она, – насчет Джэда.

Я сел рядом с ней.

– А что с ним? – спросил я, неохотно отрывая взгляд от ее груди, которую купальник обнажал во всей красе.

– Иногда я его немного боюсь.

– Ты? – усмехнулся я.

– А что? – Камерон не удержалась от улыбки. – Конечно, боюсь.

Я с ироничным пониманием кивнул.

– Он немного не ладит с Десмондом, – продолжала она, – меня это беспокоит.