Подошел Савидлин и встал рядом с Кэлен. Увидев, какая честь оказана их старейшине, охотники разразились восклицаниями. Кэлен не смотрела на дракона. Она смотрела только на Ричарда. Скарлет взлетела, и Кэлен услышала, как засмеялся Птичий Человек. Она надеялась, что он не перестанет смеяться, когда дракониха решит повернуть.

– Ричард-с-Характером очень необычный человек, – заметил Савидлин.

Кэлен улыбнулась и кивнула. Взгляд ее был прикован к единственному охотнику, который не разделял общего веселья.

– Кто этот человек? – спросила она.

– Чандален. Он ненавидит Ричарда, потому что Даркен Рал пришел и убил многих, охотясь за ним.

Кэлен вспомнила Первое Правило Волшебника: люди могут поверить во все что угодно.

– Если бы не Ричард, мы уже были бы рабами Даркена Рала.

Савидлин пожал плечами:

– Иметь глаза не означает видеть. Тоффалар, которого ты убила, был его дядей.

Кэлен рассеянно кивнула.

– Подожди меня здесь.

Она пошла через площадь, на ходу развязав тесемку, которой были перевязаны ее волосы.

Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что Ричард любит ее и при этом не подвластен ее магии. Трудно было поверить, что она, Исповедница, способна испытывать любовь. Это противоречило всему, чему ее учили. Больше всего ей хотелось остаться с Ричардом наедине и целовать его и обнимать до скончания времен.

Так неужели она позволит этому человеку, Чандалену, причинить Ричарду зло? Теперь, когда она и ее возлюбленный могут наконец быть вместе, несмотря на ее магию, она никому не позволит помешать их счастью!

При одной мысли о том, что кто-то может причинить Ричарду зло, в Кэлен вспыхивала магия кровавой ярости, Кон Дар. Кэлен даже не подозревала, что способна призвать кровавую ярость, до тех пор, пока не услышала, что Ричард убит, но теперь всегда ощущала ее в себе так же отчетливо, как и привычную магию Исповедницы.

Скрестив руки на груди, Чандален смотрел на приближающуюся Исповедницу. Позади него, воткнув копья тупыми концами в землю, стояли охотники. Без сомнения, они только что вернулись с охоты: их тела были покрыты еще не засохшей грязью. В их расслабленных позах угадывалась настороженность.

За плечом у каждого висел небольшой лук, на поясе – длинный нож. У некоторых на руках виднелись пятна крови. Пучки травы, прикрепленные к запястьям и воткнутые в волосы, служили охотникам маскировкой. Кэлен остановилась перед Чандаленом и вгляделась в его темные глаза.

– Силы Чандалену. – Она несильно хлопнула его по щеке ладонью.

Его глаза сверкнули. Он отвел взгляд, но не ответил на приветствие, а лишь презрительно сплюнул и вновь посмотрел на Кэлен:

– Что тебе нужно, Исповедница?

Воины за его спиной заулыбались. Земли Племени Тины были, пожалуй, единственным местом в мире, где считалось оскорблением не получить пощечину.

– Ричард-с-Характером пожертвовал большим, чем ты можешь себе представить, чтобы спасти наших соплеменников от Даркена Рола. Почему же ты ненавидишь его?

– Вы двое принесли в мое племя беду. И принесете опять.

– В наше племя, – поправила Кэлен и, расстегнув пуговицы, закатала рукав до самого плеча. – Тоффалар ранил меня, – сказала она, поднося обнаженную руку к лицу Чандалена. – Этот шрам остался с тех пор, как он пытался убить меня. Он ранил меня до того, как я убила его. Не после. Напав на меня, он сам решил свою участь.

Выражение лица Чандалена не изменилось.

– Дядя никогда не умел обращаться с ножом. Бедняга.

Кэлен стиснула зубы. Теперь отступать нельзя. Не сводя с Чандалена глаз, она поцеловала кончики пальцев и коснулась ими щеки Чандалена – в том же месте, куда только что его шлепнула. Охотники зашипели от ярости и схватились за копья. Лицо Чандалена исказилось от ярости.