Но вроде беззлобно. Конфликт исчерпан, и это уже так, переругивание от волнения. Да и не нужно нам всей толпой дорогу перекрывать. Хотя для надежности…

– Я с вами, – неожиданно предложил сухощавый парень, который как раз вернулся с точным местоположением скорой.

Мы вытянулись поперек дороги, взявшись за руки. Страшно!

– Вашу мать, придурки! – водитель бортового «газона», подав длинный гудок, затормозил, высунулся из кабины и, плюясь во все стороны, обложил нас многоэтажным матом.

Все наши попытки объяснить, что нужно довезти пострадавшего мальчишку до скорой помощи, он даже не слушал. Лишь газанул, твердо намереваясь кого-то из нас показательно покалечить, запрыгнул колесом на тротуар, заставив старушек испуганно заголосить, и уехал, от злости сжигая сцепление.

– Вот идиот! – выдохнул Саня.

Все были с ним солидарны. А вот шофер за баранкой белого с синей полоской «рафика», напротив, затормозил, мягко подкатил к нам и спросил, высунувшись из окна с монтировкой наперевес:

– Кому первому надавать?

– Никому не надо, – я подскочил к нему. – Вон там мальчик лежит, ему восемь. Отравился, мы вызвали скорую, но она не доехала.

– Бензина нет? – мужик тотчас же убрал монтировку.

– Сломались. Подкинешь, бать? Тут недалеко – на Мышкинский.

– Грузи, – шофер думал не больше секунды.

Проезжающие мимо машины теперь замедлялись, водители и пассажиры с любопытством разглядывали, как Саня заносит слабо шевелящегося мальчишку в салон «рафика». Потом загрузились мы всей компанией… едва уместившись среди деревянных ящиков, занимавших почти все свободное пространство.

– Чем занят, отец? – спросил Вадян, занявший переднее кресло рядом с водителем.

– С моей урожаем торгуем, – мужик неопределенно махнул рукой. – У нас дача, у тестя с тещей тоже дача. Надо на что-то жить, вот и возим. Вишь, вон – ни одного полного ящика, все разбирают.

– Магаз? – с любопытством уточнил Валерка, примостившийся на краю ближайшего к водителю пассажирского диванчика. – Мои вот родоки тоже выращивают, еще скотина есть, на охоту ходят. Но не продают, все своим родственникам отдают. Вон, кстати, братан мой. Он деловой у меня, а я так, в милиции работать буду…

– Хорошее дело, – кивнул водитель. – Здесь, в Ярике?

– Не, в Новокаменске.

– Так, посмотрите – они? Ваши?

Мужик показал на «рафик» с красной полоской и проблесковым маячком. В двигателе ковырялся совсем молодой парень, тучная женщина-врач и тоненькая медсестра, полная ее противоположность, бестолково стояли рядом. Сломалась машина, кстати, на съезде с моста через Которосль. Совсем не ближний свет, пешком бы мы точно не дошли.

– Спасибо тебе, бать! – Валерка полез пожимать руку водителю.

Мы выгрузились, вытащив уже почти полностью пришедшего в себя Ромика, малолетнего токсикомана, затем помогли Илюхе с его ногой.

– Так, это кто у нас? – деловито осведомилась женщина-врач с короткой, как у мужчины, стрижкой под ежика.

– Звать Роман, фамилию не знаем, – сказал я. – Нашли рядом с железкой, клей нюхал.

– И этот туда же… – покачала головой медичка. – Щас, тут второй экипаж как раз едет, нам обещали.

– А что тут ехать? – поинтересовался наш водитель, который вылез из своего «рафика» и подошел к своему молодому коллеге, явно отчаявшемуся реанимировать двигатель. – До Семашки рукой подать, вон ее даже отсюда видно.

– Ой, мужчина, не сыпьте соль на рану, – скривилась врачиха, одновременно осматривая шатающегося мальчишку. – Еще хорошо, что хоть кто-то работает.

– И хоть что-то ездит, – буркнула медсестра.

– А меня Валера зовут, – брат не преминул к ней подкатить.