- Слышал? – обернулся Костров-старший к сыну. – Неси.

- Щас, - меланхолично бросил Артём и вышел из кабинета, оставив меня наедине со своим отцом.

- И всё? – вскинула я возмущенно брови. – Вы действительно считаете, что проблема в сломанном шкафе, а не в агрессивности вашего сына? Он первый начал драку.

- Слушай, Марина Олеговна, - вздохнул Костров устало. Поднял дверь шкафа и визуально прикинул, где она должна находиться. – Это пацаны. Пацанам свойственно иногда помахать кулаками. Тем более, насколько мне известно, дрались они за девчонку?

- Да. Но какая разница, из-за чего или из-за кого? Ваш сын не умеет контролировать свои эмоции и силу. Поговорите с ним, как отец с сыном. Неужели вечерами вы не общаетесь и не узнаете у сына, как проходит его день и что его тревожит?

- Слушай, мой сын живет с моими родителями. И, поверь мне, они интересуются всеми сферами его жизни. И, если бы моего сына что-то тревожило, то я бы точно узнал об этом. А здесь была обычная драка двух павлинов, не поделивших девчонку. Я в их возрасте тоже дрался и, поверь мне, Марина Олеговна, не испытывал никакой тревоги ни перед дракой, ни после неё.

- Вы… непробиваемый мужлан! – ткнула я в его грудь указательным пальцем и тут же спрятала свою руку за спину, наткнувшись на суровый взгляд серых глаз, смотрящих на меня, как на муху в супе. – Артём еще совсем ребенок. И вы не можете не понимать, что ему нужны родители. Особенно в этот сложный переходный период его жизни. Просто побудьте с ним рядом, поговорите, узнайте своего ребенка. Я не буду доводить произошедшее сегодня до директора, но и вы мне пообещайте, что попытаетесь хотя бы поговорить со своим сыном. Все его драки, поведение… да он же буквально кричит о том, что у него что-то внутри не так. Что-то его тревожит и он не знает, что с этим делать. Одно дело - рассказывать о чем-то бабушке с дедушкой, и совсем другое – открыться отцу…

- Вы закончили, Марина Олеговна? – перебил меня холодным тоном Костров-старший. – Я пришёл сюда, чтобы починить ваш древний шкаф, а не сломать свои уши вашей педагогической лапшой.

- Так я и думала, - гордо вскинув подбородок, я отошла в сторону. Собрала карты и села за свой стол, чтобы закончить наведение порядка.

Вслед за Костровым-младшим в кабинет вошёл Рыбин и явно стушевался под леденящим душу взглядом Кострова-старшего. Зато у Кострова-младшего всё было отлично. Я надеялась, что он так же стушуется, глядя на сурового отца, но он, похоже, был даже рад совместному труду с ним.

И кого я этим наказала? Только Кострова-старшего и Рыбина, который сейчас боялся сделать лишнее движение, чтобы на него вновь не посмотрели холодные серые глаза довольно сурового человека.

- Артём и Костя, не забудьте здесь всё помыть, напомнила я парням, когда они подмели мусор и закинули его в ведро.

Оба хотели было возмутиться, но тут мне на выручку очень кстати пришёл Костров-старший.

- Живее, - произнес он спокойно, но этого хватило для того, чтобы оба парня зашевелились в нужном направлении.

- Марина Олеговна, - заглянула в кабинет Зарина – яблоко раздора. – Я вам колпак доделала.

- Спасибо, Зарина, - улыбнулась я ей и приняла из рук красный колпак в стразах. – Можешь идти.

- До свидания, - кивнула она и, робко глянув на Кострова-старшего, вышла из кабинета.

- Из-за нее мальчишки подрались, - сказала я, когда не стало слышно звука шагов ученицы в опустевшем коридоре школы.

- И? У моего сына отличный вкус, - повел Костров плечом. – Или мне его и за это нужно отчитать?

Чуть поведя бровью, мужчина зажал губами два черных самореза, взял шуруповерт и прижал дверь к шкафу, приготовившись ее прикрутить к законному месту.