- Когда ж тебя отпустит, Маруся? – вздохнул я устало.

С трудом отцепил тонкие пальцы от края своей футболки и попытался вновь соблюсти дистанцию между нашими телами. Но хрен там. Олеговна вновь прильнула ко мне и вцепилась в футболку.

- Вы не понимаете, Михаил Захарович, мне очень нужно! – умоляюще заглянула она в мои глаза.

- Не нужно тебе это, дура, - сбросил с себя её руки. – Иди спи. Если совсем невмоготу, руками себе помоги.

- Руками не получится. Мне нужен ваш запах. Понимаете? Я хочу, чтобы вы пометили меня своими феромонами.

- Иди-ка, всё-таки, спи, Маруся. Не хватало мне еще метить училку своего сына чем попало, - положив ладони на ее узкие плечи, развернул Олеговну в сторону выхода из гостиной.

- Вы не понимаете! – снова взбрыкнула она. – Это ведь природа! Здесь всё очевидно: если Витя учует на мне запах другого самца, то в нем пробудится инстинкт собственника. Он сразу захочет вернуть меня себе в нашу съемную квартиру.

- Да хоть в хомячью клетку, - фыркнул я. – Я тебя точно метить ничем не собираюсь. Мой метчик на тебя не среагирует, даже если ты голая передо мной спляшешь.

Возможно, мои слова слишком резки и обидны для любой другой трезвой женщины, находящейся в своём уме, но Марусю они нисколько не оскорбили и не остановили.

- Я вам никогда этого не говорила, Михаил Захарович, но от вас всегда очень вкусно пахнет. Даже запах сигарет не портит вашего особого запаха.

- Ты подкатываешь ко мне, что ли? – вскинул я изумленно брови. – Неплохая попытка, Маруся, но нет.

- Вам жалко дать мне свою футболку? – вцепилась в мои плечи Олеговна. – Буквально на часок. Я пропитаюсь вашим запахом и постараюсь сохранить его до встречи с Витей.

- Так тебе футболка моя нужна? – дошло до меня, наконец. С легкой улыбкой закатил глаза, кажется, радуясь тому, что смог избежать изнасилования училкой.

- Да! – закивала Олеговна быстро. – Всего на часок. Я верну ее. Честно-честно.

- Не вернешь сама – стяну силой. И не заблюй, - закинул руки за голову и за ворот стянул с себя футболку. – Держи.

Футболка в моей вытянутой руке оказалась невостребованной. Олеговна зависла на моем торсе и с каждым, разглядываемым ею сантиметре моей кожи, её глаза становились всё шире и шире.

- Маруся, запах самца, - пощёлкал пальцами перед её лицом. - Бери, пока дают.

- Это у вас от чего? – спросила она, коснувшись подушечками пальцев старого уродливого шрама на мои ребрах справа.

Непроизвольно вздрогнул и слегка отпрянул.

- Это, Маруся, не твоё дело.

- А это? – коснулась она другого шрама значительно меньше с левой стороны живота.

- А это пуля, Маруся.

- В вас стреляли? – вскинула она на меня испуганный взгляд. В серых глаза внезапно образовались озёра слёз.

Твою-то мать! Опять сейчас реветь будет…

- Нет. Я просто упал на пулю.

- Больно было? – спросила Олеговна, кончиком указательного пальца, очерчивая края шрама.

- Щекотно, - отнял ее руку от своего торса и вложил в ладонь футболку. – Надевай, пока не передумал.

- Мне только на часок, - напомнила она зачем-то.

И, вместо того, чтобы уйти в свою комнату или еще куда-нибудь, чтобы спрятаться и переодеться, Маруся повернулась ко мне спиной, положила футболку на спинку дивана и сняла с себя халат, оставшись абсолютно голой.

Глядя несколько секунд на ее проступающие через тонкую светлую кожу позвонки, ждал, что она одумается, взвизгнет как поросенок и умчится в комнату, но этого не произошло. Кажется, она настолько была в угаре от действия алкоголя, что даже не сообразила, что осталась без одежды в квартире с, по сути, посторонним и неизвестным ей мужчиной.