Ноги у нее одноразовые, что ли? До первого падения?

- Чтобы вы в нее подбросили что-нибудь наркотическое? Или опоили меня моим же снотворным? – щурилась Олеговна, пытаясь разглядеть мое лицо. – Не скажу.

- Тогда ходи, дура, вся в крови, - махнул я на неё рукой. Бросил в угол прихожей ее сапоги и взял свою куртку, чтобы одеться и свалить отсюда.

- А давайте потанцуем, Михаил Захарович, - вдруг игриво повисла на моем плече Олеговна.

Не баба, а стробоскоп.

- Потанцуем? – переспросил я насмешливо. Вроде, и психануть хочется, но вместе с тем, становится интересно, что еще она может выкинуть. – Ты хочешь доломать целые остатки своих спичечных ног?

- Между прочим, - изогнула она бровь и для пущей убедительности подняла указательный палец правой руки. – Я в третьем классе заняла первое место на Снежном балу. А там, чтобы вы понимали, я танцевала вальс.

- Угу, пока все остальные плясали танец маленьких утят, - скептически пробормотал я себе под нос. – Хочешь танцевать – неси аптечку. Не хватало еще, чтобы ты мне своими кровавыми коленями джинсы измазала.

- Только пообещайте, что потанцуете со мной.

- Обещаю, - сказал я, чтобы она отстала. Да и танец вряд ли состоится, так как совсем скоро эта танцовщица вырубится. – Аптечка где?

- На кухне в верхнем угловом ящике.

- Кухня где?

- Там, - показала Олеговна уже подготовленным указательным пальцем и первая пошла в том направлении. Похоже, машинально включила свет и сама достала аптечку. – Вот. Только вы не больно делайте.

- Не обещаю. Я впервые оказываю медпомощь пьяной училке. А первый раз, как известно, бывает больно. Садись. Хотя, не садись. Колготки сначала сними.

- На мне чулки.

- Мне без разницы. Снимай, - открыл я аптечку. Беглым взглядом нашел вату, пластыри, бинты, зеленку и перекись. Сойдёт.

- Не получается, - снова хныкала Олеговна, пытаясь отстегнуть бретельку, которой место на лифчике, от чулок.

- Что ж ты за… Маруся такая? – отставив аптечку, обхватил плечи Олеговны и усадил ее на стул. – Сиди ровно и не вальсируй хотя бы минут пять.

Из разреза зеленого платья выглянула худая нога. Колено разбито в фарш.

- Не надумаешь там себе ничего? – спросил я на всякий случай, потянувшись в бретельке, к которой крепился чулок.

- Нет, - прятала она лицо в ладонях и тихо всхлипывала. – Только вы быстрее давайте.

Кое-как смог отстегнуть чулок. Спустил его до колена и понял, что тонкая ткань уже прилипла к ране.

Рванул руку к перекиси и щедро залил окровавленное место.

- Как много пенки! – то ли восхищенно, то ли шокировано выдохнула Олеговна. – Это, наверное, из-за того, что в крови шампанское?

- Угу, - дёрнул я бровью. Аккуратно потянул за тонкую ткань, и та без сопротивления сползла с колена, а затем и полностью с ноги.

Тот же фокус с перекисью пришлось проделать и со вторым коленом.

- Пинцет есть? – спросил я, заметив крошки, похожие на бетонные в одной из ран.

- В комнате, - снова начала реветь Олеговна.

В этот раз не стал спрашивать, где находится комната, и так было понятно, что она находилась за единственной еще не открытой дверью.

С фонариком в телефоне нашёл выключатели и включил свет в комнате. Бабский зефирный уголок. От обилия розового и белого цвета глаза готовы были лопнуть. На мелком столике с косметикой нашел пинцет.

Вернулся в кухню-студию и обнаружил Олеговну ровно в том же плачущем положении, в котором и оставил.

- Так, - сел я на корточки, чтобы острое колено было на уровне моих глаз. – Слушай внимательно, Маруся. Сейчас я буду вытаскивать мусор из твоей раны, сиди и не дёргайся.