– Точно, – кивнула Юля, – но самое невероятное, что мой журнал посылает меня туда же в командировку!

– Такое раз в жизни случается!

– Именно, – ухмыльнулась Юлечка, – как ты одна выезжать будешь, а? От Кати толку нет.

– Вовка поможет, – бодро начала я и осеклась. Костин уехал на Селигер.

Юля встала и принялась расправлять очередную сумку.

– Завтра мы на трех машинах выедем в Алябьево, устроим вас там и со спокойной душой махнем в Коктебель.

– Мои «Жигули» в ремонте, – напомнила я.

– Поедешь на Вовкиной машине, – отрезала Юля, – а теперь ступай запаковывать кастрюли.

Я пошла на кухню, шаркая тапками, словно столетняя бабка. Надо же, я считала, что до кошмара есть еще время, а он, оказывается, уже тут как тут. Еще я не люблю ездить на Вовкиной «шестерке», потому что и со своей-то управляюсь без всякого удовольствия. И похоже, сегодня поспать не удастся.

Ровно в восемь утра мы начали процесс запихивания тюков в багажники.

– В прошлом году было меньше вещей, – констатировал Сережка, – чего вы понабрали, а? Ерунду всякую.

– Тут только самое необходимое, – пояснила я.

– Сто семьдесят тысяч крайне нужных вещей, – бубнил он, пытаясь поднять самый большой баул, – вы прихватили чугунные батареи? Вырвали их из стены?

– Здесь кастрюли, – заявила я.

– Чтоб им сгореть, – выдохнул Сережка и водрузил сумищу на крышу «Жигулей».

Дальше пошло легче. Спустя примерно час шмотки были утрамбованы.

– Несите веревки, – велел Сережка.

– Зачем? – удивилась я.

– Лампудель, – взвыл он, – каждый год ты с тупым упорством задаешь один и тот же вопрос. Пора запомнить! Сумки, те, которые на крыше, привязывают! А теперь живо неси бечевки.

Естественно, ничего даже отдаленно похожего на шпагат у нас не нашлось, и пришлось бежать в магазин.

– Ты двигаешься со скоростью беременной черепахи, – разозлился Сережка, получив мотки, – уже половина десятого, а мы еще тут.

– Извини, – отдуваясь, оправдывалась я, – пришлось идти на проспект, потому что…

– Она же шелковая! – перебил меня Сережка. – Лампудель! Ты купила скользкие веревки!

– И что?

– Их невозможно хорошо завязать!

– Ладно, побегу искать другие, – покорно согласилась я.

– Нет уж, – категорично заявила Юлечка, – так мы до ужина не уедем, крепи этими.

– Развяжутся! – сопротивлялся Сережка.

– Нет!

– Да!!

– Нет!!!

– Да!!!!

Понимая, что сейчас супруги начнут открытые военные действия, я хотела было сказать: «Мухой слетаю за веревками», но тут вдруг Сережка вполне мирно заявил:

– Ладно, будь по-твоему, но, если сумки слетят…

– Не слетят, – топнула ногой Юлечка, – прекрасно доедут. Багажник на крыше только у Вовкиной машины, за рулем будет Лампа, она ездит тихо.

После привязывания баулов наступил следующий этап. Из дома вывели собак. Животные понимали, что происходит нечто неординарное, и нервно поскуливали. Юля открыла дверцу:

– Эй, сюда!

Рейчел спокойно вспрыгнула на заднее сиденье, коротколапые Муля и Ада бестолково суетились, пытаясь оттолкнуть друг друга, Рамик перепрыгнул через них и сел впереди.

– Интересное дело, – возмутилась я, – они что, все со мной?

– У нас сиденья забиты, – хором ответили супруги, – дети тоже с тобой!

– Потом Мулю всегда тошнит, – заявил Сережка, – терпеть не могу ее возить!

Ага, а я обожаю катать собачку, которая обладает синдромом обратной перистальтики. Кстати, Ада во время дороги воет, Рейчел начинает громко икать, а Рамик трясется, словно сидит под током. Почему мне всегда достается самая неприятная задача? Хорошо хоть кошка Пингва путешествует в перевозке.

Не успела я возмутиться, как из подъезда появилась Магдалена с небольшой кадкой, из которой торчал длинный ствол, украшенный шапочкой листьев. Пальма!