– Ну ты загнул, – восхищенно сказал Дэн. – Герои у тебя, значит, резвятся, а читателю достается только колыхание простыни.

(А про себя договорил: как будто сидишь у костра и слышишь, как другие по палаткам трахаются.)

– На самом деле, – строго сказал Митя, – вся литература именно так устроена. Текст – это и есть секс в чистом виде. Неслучайно «текстуальность» звучит похоже на «сексуальность».

– А мне всегда казалось, что секс – это про потрахаться, – ответил Денис, – а книжки – чтобы в метро ездить скучно не было.

111-й автобус отошел от остановки, но три девушки остались: видимо, им нужен был 119-й или 661-й. Они сели на скамейку, брюнетка достала из сумочки сигареты, они закурили.

– Борхес пишет, что реальность скучна, – сказал Митя, – а вот вымысел может себе позволить быть интересным. Потому всё лишь подражает искусству, а литература всегда важнее жизни. Вот ты – что сейчас делаешь?

Жду Киру, подумал Дэн и ответил:

– Разговариваю с тобой.

– Вот это и есть твоя реальность. А теперь посмотри туда, – и Митя махнул рукой в сторону остановки. – Видишь, три девушки? Сейчас они сядут на автобус, и мы их больше никогда не увидим. В романе мы могли бы подойти к ним, познакомиться и переспать.

– В твоем романе, – заметил Дэн, – мы бы впятером рассказывали друг другу истории ночь напролет.

– Несколько историй я могу рассказать тебе прямо сейчас, – сказал Митя. – Хочешь, про этих трех?

Дэн посмотрел на часы – Кире пора бы уже появиться. Вдруг она ждет внутри?

– Ну, расскажи, – сказал он. – Начинай с брюнетки.

– Хорошо, – кивнул Митя. – Значит, брюнетка… на самом деле она иностранка. Она приехала в Москву учиться, потому что ее родители сочувствуют коммунистам и вот отправили ее сюда. Вернувшись, она порвет с просоветскими родителями, примкнет к радикальному левацкому подполью, но потом образумится, выйдет замуж, нарожает детей. Много лет спустя, постаревшая, она будет стоять на берегу моря, и вечерний бриз, как и сегодня, будет развевать ее волосы – такие же черные, но уже крашеные. Глядя на волны, она будет думать, что жизнь прошла, старость неизбежна. Волны будут лизать ее ноги, а она будет вспоминать, что когда-то, много лет назад, в далекой стране любила одного мужчину… она больше никогда не встречалась с ним, даже не знает его адреса. Солнце садится, становится холодно, по песку она идет к своей машине и возвращается домой.

– Теперь блондинка, – сказал Денис.

– Она забеременеет через год, – быстро сказал Митя, – от мужчины, которого будет боготворить. Но ничего ему не скажет, потому что… потому что будет считать, что он слишком хорош для нее. И она побоится, что он решит, будто она нарочно залетела. У нее родится мальчик, разумеется, немного похожий на отца. Играя с сыном, она станет вспоминать тот вечер, когда встретила этого мужчину, – и год за годом будет наблюдать, как мальчик растет и все больше и больше становится похож на того, кого она когда-то любила. Однажды, глядя на юношу, входящего в комнату, она вдруг поймет, что его отец давно состарился и потерял всю былую красоту, – и задохнется от нежности… нет, от счастья, что сумела обмануть время, сохранив свою любовь нетронутой.

– Рыжая, – сказал Денис.

– Она легко сходится с мужчинами, секс для нее – веселая игра. Вот она лежит в постели со случайным любовником, они только что занимались сексом, а теперь курят, уставшие и довольные. Она стряхивает пепел в блюдечко и просит рассказать какую-нибудь историю. И любовник – уже не очень молодой мужчина, опытный, знающий толк в женщинах и сексе, – сочиняет историю про двух студентов, которые весенним вечером стоят на ступеньках главного здания МГУ, куда их не пустили менты. Они рассматривают студенток на остановке, и один рассказывает, что случится с этими девушками дальше. А другой говорит: «Да, твои истории лучше, чем жизнь».