– Добрый день! – мужественно сказала Роза, одернув свой кургузый пиджачок.

– Здравствуйте. Вы от Бориса? – сухо откликнулась тетка, похожая на кактус.

Судя по тону, она не разделяла восторга, который самовлюбленный Барбариска испытывал по отношению к самому себе.

Роза приободрилась. Она и сама считала, что парню негоже культивировать внешность куклы Барби, даже если парень он только в том смысле, что гей и постоянно вращается в артистических кругах.

Собственно, именно Роза окрестила пресс-директора концертного зала Борю Тронина Барбариской, и кличка закрепилась не хуже, чем нарощенные ресницы.

– От Тронина, да, – подтвердила Роза, нагло шлепая к столу дамы-кактуса.

За ней потянулась предательская цепочка мокрых следов.

– Я Роза, – представилась она, без приглашения опускаясь на стул.

– Лидия Александровна, – неохотно представилась тетя-кактус и не удержалась от вопроса: – Роза, а как полностью?

– Розалита, – не задумываясь, выдала девица Курдынбабаева бразильский вариант – просто потому, что он хорошо сочетался с теткиными кактусами.

– Вот, Розалита, держите.

Роза взяла протянутую ей тетрадь:

– А что это?

– Вы не знаете? – Тетя-кактус неприязненно посмотрела на нее поверх очков. – Странно. Борис сказал мне, что пришлет специалиста со знанием китайского.

Роза покраснела.

Знание китайского – это была легенда, призванная увеличить ее потенциальную ценность в глазах работодателя.

Концертный зал «Казак-холл» принимал на гастроли популярных исполнителей и коллективы со всего света. Заполняя анкету, Роза указала, что в совершенстве знает русский и украинский языки, уверенно владеет английским, понимает казахский и читает по-китайски. При этом ее единственный опыт разбора китайских иероглифов сводился к переводу аутентичного кулинарного рецепта, выполненного с помощью соответствующей программы в Интернете в прошлом году. Так она научилась готовить неплохую утку по-пекински, которой, кстати, угощала коллег на свой день рождения в сентябре. А Барбариска, стало быть, решил, что она действительно спец по китайскому!

– Конечно, я специалист, – подтвердила она, чтобы не терять лицо, и открыла тетрадку. – Ну-ка…

Написано, слава богу, было по-русски! Роза обрадовалась и с выражением прочитала вслух:

– Хидрый большой серый волк придуривал в чучело у ретизов и хотел поймать милых заяцов! Ряд милых заяцов тянули с мамой и не ожидались с волком. Мама боротилась за защиту детей. После поймки маленький заяц волку пел, танцевал, играл гитар. Волк забыл первональную задачу, мама и ребяты били волка, он головокружил и был вязан веревкой.

Тут она определенно почувствовала, что тоже начинает головокружить и повторила:

– Что это?!

– Это либретто детского танца «Туциянмэй» в исполнении маленьких звезд Гуандунского маоминского тренировочного лагеря имени Мэйуцзяини, – без запинки выговорила тетя-кактус, и Роза почувствовала к ней великое уважение. – «Артисты исполняют точко и прекраско, стиль танца радостный и юморческий», во всяком случае, так написано в буклете.

– Юморческий – это да, – согласилась Роза, листая тетрадь.

Маленькие звезды Гуандунского маоминского тренировочного лагеря имени Мэйуцзяини явно трудились не покладая ног: толстая общая тетрадь была почти вся заполнена душевным описанием их интересных и загадочных танцев.

– А почему написано от руки?

– Полагаю, у переводчика в Китае не было на клавиатуре русских букв, – пожала плечами тетя-кактус. – Вот, возьмите оригинальный буклет на китайском.

– Спасибо, – Роза кисло улыбнулась.

Как она справится с переводом, если текст не в электронном виде, а на бумаге?!