Игла шприца…

– Вы чего? – спросил Борис Борисович. – Боитесь меня?

Он был несколько разочарован.

– Есть вещи, которых я боюсь, – задумчиво произнесла Елена, рассматривая предмет в своих пальцах. – Ты не входишь в их число…

Удар палочкой – это укол, мыслила она. Не палочками надо уметь драться, фиг с ними, с палочками. Шприцем!

А лучше – шприцами. Двумя…

Она испытывала сильное возбуждение.

– Я могу тебя и пальцем убить, если захочу. Показать, как?

– Показать-то и я могу, – сказал Борис Борисович. – Ну и шуточки у вас, валькирия. Тоже мне, дева битв.

Неужели я готовлюсь защищаться, изумилась Елена, не обращая внимания на дурака рядом с собой. И ведь готовлюсь! – только сейчас она осознала это. Но от кого? Если от Сергея – никакая тренировка не поможет. От матери? Неужели наши дела так плохи?..

Кстати, о самозащите я задумалась не сегодня, вспомнила Елена. Вчера, например, с пристрастием расспрашивала Бориса Борисовича о «фармакологическом связывании», и тот, простая душа, раскрыл жутковатый рецепт… Назначила Вадиму встречу, о чем мать, разумеется, не догадывается, – тоже забота о безопасности.

Девочка продолжала внимательно смотреть на остро заточенный карандаш в своей руке.

Мало иметь специальные препараты, их еще доставить надо. Куда доставить? В тело врага. Причем, мгновенно, ведь второй попытки никто не даст. Потому и шприц держать – только особым образом, иначе вылетит из руки. Надо представить, что держишь не шприц, а китайскую палочку… Ох, как вовремя Елена увидела тренировку господина Лю! Как вовремя она поняла, чему ей надо срочно научиться!

– Вот возьму и напомню, что сегодня у нас с вами «английский вечер»! – пригрозил обиженный гувернер.

– Еще не вечер, – машинально откликнулась она.

Дева битв… Почему бы нет?

– Знаете, что такое «первач»? – спросил Борис Борисович, с хитрецой оглядев общество.

– Самогон, полагаю, – ответила Эвглена Теодоровна, отхлебывая из чашки.

– Первач – значит, свежезаваренный чай. А вот вопрос посложнее: когда первач весь выпьют и спитую заварку снова заливают кипятком, как этот, с позволенья сказать, напиток называется?

– Вторяк, – буркнула Елена. – Я тоже иногда хожу в общагу.

– Неправильно, милая барышня. Вторяк – это когда спитую заварку используют по третьему разу. А второй раз называется «первач свежёванный».

Гувернер взял печенье и разломил его пополам. По форме оно было похоже на букву «S». Именно такую форму имеет Гранд-канал, если посмотреть на Венецию сверху.

– Остроумно, – сказала Эвглена Теодоровна, не скрывая зевка.

Борис Борисович заткнулся…

Пили чай с бергамотом. Из мейсенского сервиза. Специфический цветочный аромат витал над столом. Печенье было высыпано из пакета в вазу: настоящее венецианское печенье, которое готовят только в Венеции, на островах. Причем продают там же, на островах, даже в материковой части города его не купишь. Доставили эту диковинку самолетом – знакомые матери. По вкусу оно напоминало курабье, только было тверже.

– Так ты не передумала? – спросила Эвглена Теодоровна у дочери.

– Пойду, – твердо ответила Елена. – Когда ты меня еще из дому выпустишь, пусть даже на оперу.

– Завтра в школу выпущу. Силком вытолкаю, если сопротивляться станешь, – мать мило улыбнулась: пошутила. – Но я хочу тебя на всякий случай предупредить, дорогая моя. Наши с тобой вчерашние разговоры не закончены.

– Сегодняшние тоже, – парировала Елена.

Эвглена Теодоровна повернулась к гувернеру.

– И вам я хочу напомнить, уважаемый. Все ограничения, наложенные мной на эту особу, остаются в силе.