- Значит, я для тебя не мужчина? - саркастически произнес Савелий, криво улыбаясь.

- Ты — нет, - произнесла категорично. - Ты больше, чем мужчина. И это для меня самое главное. Ты часть моей души,- я ничуть не преувеличивала, говоря то, что думала на самом деле.

- Вот даже как? - мне показалось, что лицо Савелия еще больше перекосилось, будто он съел что-то невкусное или омерзительное.

- Я никогда, заметь, никогда не рассматривала тебя как мужчину,- убеждала Говорова.

- А вот это плохо,- так и не поняла по какому поводу сокрушался мой собеседник.

- Нет, друг мой, это просто великолепно, - я даже на долю секунды не собиралась допускать какие-то посторонние мысли в голову.

- Ты думаешь только о себе, - заявил Савелий.

- Это еще почему?

- А о моих чувствах ты не хочешь спросить? - подозрительно успокоившись произнес Савва.

- Каких еще твоих? - мне совсем не нравился наш разговор. Не о том он. Совсем не о том.

- К тебе.

- Какие у тебя могут быть ко мне чувства, кроме как дружеские? - я начала злиться, совершенно не желая замечать очевидное.

- Любви, например.

Ответ прогремел как гром среди ясного неба.

- Нет, друг мой. Никакой любви ко мне быть не может быть. Ты женат на Эллине. Значит, для меня табу, - твердо произнесла в ответ.

- Никого это еще не останавливало, - издевательским тоном поставил меня в известность о общеизвестных вещах Савелий.

- Может быть для кого-то это так и есть. Я даже уверена что для всех твоих подружек именно это и не является преградой. Но только не для меня. И, вообще, не то мы обсуждаем, - постаралась свернуть неприятный разговор. Я уже трижды пожалела, что согласилась пойти с Савелием. Надо было сослаться на головную боль или еще что-нибудь и увильнуть от встречи. Вот ведь чувствовала, что не стоит выходить из дому после одного не состоявшегося свидания.

- А если я разведусь и стану свободным?

- Мы с тобой не на базаре, чтобы торговаться, - проскрежетав зубами, отвечая на заданный вопрос.

- Я и не торгуюсь, а...

- Все. Хватит, - я поднялась со стула, бросив на стол салфетку, до этого лежавшую у меня на коленях. - Я поехала домой.

И совершенно не обращая внимание на крики Савелия за спиной, на всех парах понеслась к выходу. По дороге бормоча что-то про идиота, решившего нести всякую чушь.

Оно мне надо? Выслушивать бред сумасшедшего.

Я гнала от себя всякие мысли о возможных чувствах со стороны Савелия. Не нужны они были. Мой внутренний мир и так был достаточно хрупок, чтобы вот так, походя, его разрушить. Была одна надежда на то, что друг детства одумается, признав, что совершил большую глупость, выдумав непонятно что.

У меня нет мужчины, но и это не мужчина.

Да он же лучше кого бы то ни было знает все мои недостатки. Все мои тайные желания. Все мои сомнения. Мне даже страшно представить чего он только не знает.

Нет. Я даже на малую толику не могла допустить того, о чем вел разговор Сава.

В жене должна оставаться какая-то загадка, чтобы муж всю жизнь ее отгадывал, а не читал словно открытую книгу. Когда мужчине становится не интересно с женщиной, то он уходит. Вот как мой папаша. Ведь именно он заявил, что мама скучна и неинтересна, как прокисшее молоко, что он знает наперед что и как она скажет и произнесет, как поступит, поэтому и ушел к другой.

И что же теперь получается? Что допустив Савелия в качестве чего-то большего, нежели друг я пойду по проторенному маминому пути.

Нет. Нет. И еще раз нет. Не хочу и не буду.

Я выскочила на улицу из ресторана и только тут заметила что пошел дождь, принявший застилать мне глаза.