- Слышу. Слышу, - подала я голос. - Сав, передай Лидии Степановне, что я ничего не забыла. Буду в день рождения как штык, правда, у меня смена, но после я все равно приеду.

- Вот ты сама и передай, что это я должен работать передастом, - шикнул на меня Савка.

По голосу друга детства было слышно, что он не в настроении. Неужели до сих пор? Какой обидчивый, однако.

Я услышала шум в трубке, видимо это Савелий отдал телефон матери.

- Никочка, здравствуй, дорогая. Рада тебя слышать. Я так по тебе соскучилась, девочка моя, - Лидия Степановна всегда относилась ко мне очень хорошо. - Я большим нетерпением жду тебя в гости.

- Лидия Степановна, я все помню и буду у вас в гостях. Но только к вечеру. Вы же на меня не обидитесь? - ласковым голоском начала я.

- Конечно, Никочка, разве я могу на тебя обижаться? Ты же, мое солнышко,- вещала женщина.

- Мама, ты всегда рада ее слышать, так бы меня встречала, - услышала фоном возмущение Савы.

- Тебе я всегда рада, но не твоей мы..., - женщина видимо хотела добавить мымре, но вовремя удержала язык за зубами.

- Мама, - услышала я гневный окрик Савелия.

- Вот я и говорю, что всегда рада и тебе, и своей любимой невестушке, - елейным тоном произнесла женщина.

Лидия Степановна терпеть не могла Эллину. Она ее буквально на дух не переносила, впрочем, это было обоюдным чувством. Женщина с женой сына встречались крайне редко, выдерживая по возможности нейтралитет, чтобы лишний раз не вступать в конфронтацию. Они встречались по большим праздникам, предпочитая не мозолить друг другу глаза. Мать Савелия все время ставила меня в пример сыну, отчего Сава ужасно злился.

Я чувствовала, что с минуты на минуту могла разразиться буря и срочно пыталась найти тему для разговора, дабы отвлечь женщину.

- Лидия Степановна, вы уже нашли подругу Дормидонту? Или он до сих пор в женихах ходит?

Дормидонт это кот, который живет в семье Говоровых. Еще та сволочь. Сиамской породы. Противный и вредный. Сколько я помнила, кот постоянно орал, требуя кошку, но при этом абы какую не покрывал, переборчивый был страшно представить, не то что Савелий. Видимо в этом они были антиподами. Хозяева Дормидонта находились в постоянно поиске подруги коту.

Однако, выбрав тему с котом, я не сообразила, что наступаю на минное поле.

- Коту-то мы нашли. Прекрасная кошечка. И Дорику нравится. До беспамятства. Он в нее ужасно влюблен, не то что мой сын. Вот у Дорика прекрасный вкус. Он на всякую шваль не бросается, - с сожалением делилась со мною женщина.

- Мама, - взревел Савелий. - Сколько можно? Ты понимаешь, что тем самым оскорбляешь меня?

- Сыночек, разве я могу? Ты же мой единственный сыночек. Я тебя люблю. Да я в тебе души не чаю. А твою мармазетку на дух не переношу, пора уже привыкнуть. Ты же меня не спрашивал когда женился, вот теперь слушай свою старуху мать. Мне может быть жить осталось не так много. А кто тебе кроме меня правду скажет? - принялась причитать женщина.

М-да. Вот это я встряла. Между молотом и наковальней.

- Лидия Степановна, вы еще молодая женщина, - начала я.

- Какая, Никочка, молодая? Из меня уже песок сыпется. Мне, может быть, уже пора заказывать место на кладбище. А все почему? Потому что сын доводит свою мамочку. Разве же так можно? - из Лидии Степановны получилась бы прекрасная актриса драматического театра.

- Мама, - в очередной раз взревел диким кабаном Савелий.

Послышался шум борьбы, какой-то сдавленный вскрик и связь прервалась. Похоже Саве надоело быть сторонним участником прилюдной порки. Он решил ее прекратить, причем использовал для этого кардинальный способ.