– Ты что, – отсмеявшись, маг махнул на меня рукой, – в этом собралась в Долину Драконов?

– Что не так?

– Все не так! Брюки такие тесные, что в них два раза присядешь – и треснут, но это ладно, драконов трудно смутить, у них натуры развратные. Сумка безобразная и такая огромная, что в ней легко могу поместиться я. А на ногах у тебя что? Босоножки? Осенью? На каблуке высотой с учительскую линейку?! Я в шоке!

– Это я от твоих выводов в шоке! Брюки дорогие, качественные, в них можно не только дважды присесть, не смутив никого прелестями, но спокойно заниматься йогой. Сумка не огромная, а вместительная, и не безобразная, а стильная. И так, на всякий случай – я не собираюсь тебя в ней носить. А босоножки у меня потому, что, несмотря на осень в календаре, на дворе жара. А высокие, потому что женщина без каблуков уже проиграла, это всем известно, а я терпеть не могу проигрывать. И потом, неужели ты думаешь, что в моем чемодане нет сменной обуви? Есть. И не одна пара, замечу. Так что ты бы волновался, как все это перенесешь, чем как я выгляжу. И еще, что-то я не слышала, чтобы тебя так же повеселили сумка и обувь Лили, так что у тебя не отсутствие вкуса, а предвзятость.

Человечек перевел взгляд на босоножки Лили, один в один как мои, только на размер больше и желтого цвета – мы вместе их покупали. Потом долго рассматривал ее стильную сумку «Сердце Лондона», из той же коллекции, что и моя, которую ей по заказу привезли мои родители из Голландского бутика. А потом взглянул на Лилю с таким непередаваемым выражением, что моя самодовольная улыбка растаяла. Что-то было в его желтых глазах трогательно-наивное, смутно мелькнула мысль, что так смотрит голодный бродяга-кот зимней ночью через окно на свежую «Краковскую», забытую на столе. Сейчас о колбасе вспомнят, заберут, а кот так и останется голодным, и он прекрасно понимает, что ему не разбить окно, разве что слегка провести по нему когтем, ему не запрыгнуть в закрытую и утепленную на зиму форточку, у него ни единого шанса заполучить желаемое, но и уйти он не может. Сидит и ждет, пока в комнате горит свет, и пока ему виден объект желаний. Хотя бы виден, и то…

– Нам пора, – сказал он хрипло. Но не мне, а Лиле.

Она промолчала.

Лиля, которой только дай шанс прицепиться к любому поводу, промолчала. А человечек не сделал ни единого движения ко мне, моему чемодану, не скривил привычно лицо. Стоял напротив нее, смотрел и молчал, словно ждал чего-то, но… знал ли сам чего ждет? А потом глаза его сверкнули, и он будто очнулся, посмотрел на меня, на гостиную, мазнул взглядом по Лиле.

– Я поговорю с лэрдом, такое совпадение редко встречается…

– О чем ты? – насторожилась я.

– Мои разговоры с лэрдом тебя не касаются, – огрызнулся человечек, а я облегченно выдохнула.

Значит, мне показалось, значит, с магом ничего не случилось такого, чего не должно случиться, потому что все равно у него ни единого шанса.

– Зря ты в чемодан впихнула свою косметику, – проворчал он. И как догадался, что я все-таки подстраховалась? – Ванну тоже свою потащишь или поверишь мне?

– Ванна на твоей совести.

– Снова зря: моя совесть и не такое выдержит. Но раз обещал, ванна будет.

– И обещал, и поклялся.

Маг фыркнул, сверкнул глазами, и только я успела обняться с Лилей, попросить ее найти человека, чтобы сделать в гостиной ремонт и присматривать за квартирой, а еще по возможности помочь Катерине спихнуть хоть пару очков, почувствовала сильное головокружение. Комната качнулась, а я упала в гулкую пустоту, из которой трижды удалось выбираться, но на этот раз она буквально проглатывала меня.