А наутро оказалось, что он ничего не помнит. Память ему отшибло. Вроде бы есть у некоторых индивидуумов такая особенность: пьют, а потом ничего не помнят.

Я, конечно, не спала с ним в одной постели – это было бы чересчур смело для меня. Удрала на цыпочках, когда Сашка уснул, полная радужных надежд и счастья.

А утром он повёл себя, как всегда. Хмурый и неулыбчивый, молчаливый, с жёстким взглядом. Мои радужные мечты оказались мыльным пузырём – пшик – и лопнули.

Он видел мою растерянность.

– Что-то случилось, Лика? Тебя кто-то обидел? – на правах хозяина он счёл нужным расспросить. Небось бы и покарал виновных, если бы они нашлись.

Ничего не случилось. Так, пустяки. Мы тут случайно переспали. Не помнишь, нет? Что ж, жаль… – так и подмывало сказать о случившемся очень спокойно и обыденно. Словно между прочим.

Но я ничего не сказала. Молча глотнула пилюлю его беспамятства. Хотя тогда мне казалось, он просто жалеет о том, что случилось, поэтому делает вид, что ничего не было. Это потом, много позже, Гошка со смехом рассказывал, что Одинцов совершенно не умеет пить – наступит на пробку, а потом ничего не помнит.

Но к тому времени душа, требующая сатисфакции, уже не болела, а уязвлённое самолюбие нашло эффективное лечение: Миша сделал мне предложение, и я согласилась выйти за него замуж. Не сразу, конечно. Я его помурыжила будь здоров.

Одинцов тогда снова куда-то исчез. Гоша тоже периодически пропадал, но у меня началась другая жизнь, и свою первую любовь я навсегда вычеркнула из памяти и сердца. Как говорит мудрый народ: с глаз долой, из сердца – вон.

И вот мы снова встретились. Через столько лет. И сейчас я сижу в какой-то комнатушке, а руки у меня трясутся. Ничего не скажешь: «горячая» вышла встреча!

_______________________________________________________

[1] Герой романа Виктора Гюго «Человек, который смеётся».

5. 5. Когда сдаются бастионы

Одинцов

Меня распирала бешеная ярость. Если сейчас открыть дверцы моей грудной клетки, на мир свалится катастрофа.

– Ты чего так завёлся? – Егор рассматривает меня, словно экспонат в музее чудовищ. – Не, я, конечно, понимаю, что Анж хороша, но не настолько же, чтобы ты озверел.

И это последний гвоздь в гроб моего деланного спокойствия.

– Здесь не детский сад и не исправительная колония, – цежу я сквозь стиснутые зубы, – и это плохая идея – приволочь её сюда.

– Анж то, чего здесь не хватало – женственность и красота. В этом скучнейшем мире электроники такая роза выглядит интересно и свежо. А представь, как будет вдохновенно работать с ней мужикам-покупателям? Более того, я уверен: это только ступень для неё. Она станет прекрасным топ-менеджером по продажам, заключая договора с разными фирмами на поставку компьютеров и оргтехники.

Я представлял очень хорошо вдохновение всех сюда входящих. Именно поэтому готов был настучать Егорову по башке. А лучше откусить. Нет, оторвать вместе со всем остальным.

– Мы превратим торговую фирму в балаган, – замораживаю друга взглядом. – Ты видел, в чём она припёрлась?

– Ну, во-первых, не припёрлась, а я её сюда привёз. А во-вторых, чем тебе алый цвет не угодил? Безумно ей идёт – раз, освежает пространство – два и это очень деловой костюм – три. Тут уж не подкопаешься.

– Во всём деловой, кроме цвета. И ты прекрасно это понимаешь. Сейчас из близлежащих окрестностей все быки слетятся на её свет.

Георгий смотрит на меня, и в его глазах плещется смех. Весело ему, забавляется!

– Сань, у тебя что, проблемы? С девушками совсем плохо, да?.. Так ты только моргни – и я мигом устрою тебе шикарные выходные с баней, девочками, бассейном.