Точно такой же, как пишут, была и обстановка в другом «мозговом центре» СССР – Институте мировой социалистической системы: «…Работники бывшего ИМСС АН СССР с глубоким удовлетворением сопереживали кризису социализма, который по долгу службы изучали, с каким сладострастным нетерпением ожидали очередного провала в «деле победы социализма в мировом масштабе». И мы себя откровенно обманывали, когда говорили себе, что хотим не гибели социализма, а его реформирования и гуманизации» [1.23. С. 3].

Это сейчас постфактум мы знаем кое-что. А со стороны об этом говорилось открыто: «Андропов должен был любить своих врагов-диссидентов хотя бы из чувства признательности. Благодаря им он укрепил авторитет настолько, что легко одолел всех соперников по Политбюро, когда пришло время для решительного сражения за верховную власть в Кремле. Любые, самые ничтожные ростки диссента подтверждали необходимость функционирования возглавляемого им ведомства, причем каждый новый росток увеличивал значение КГБ. Рост авторитета Андропова был прямо пропорционален росту диссента в стране. Поэтому КГБ был заинтересован, с одной стороны, в подавлении оппозиции, а с другой – в преувеличении ее и вреда от нее» [1.24. С. 77].

На самом-то деле и в советские времена тоже писалось многое. Вот только понять это могли не все: главное-то опускалось. Пишут, что, оказавшись за решеткой, некий А. Гинзбург завел себе друзей среди преступников и, как вспоминает один из тех, кто был с ним в одном бараке, всех подогревал (термин из воровского арго, обозначающий материальную помощь): «Ведь откуда-то берутся и кофе, и чай, и шикарные сигареты «Кент», всякие яства и прочее… (…) Ведь все пьют, едят и курят, а добрые дяди на воле заботятся о том, чтобы дальше так было…» [37. С. 236]. Но понимать-то надо всю цепочку: от неких центров (да!) за границей и до того, кто непосредственно в руки передает «…и кофе, и чай, и шикарные сигареты «Кент», всякие яства и прочее…». В число этих «добрых дядей на воле», которые заботятся «чтобы и дальше так было», входят и чекисты, это в их силах было посадить этих гинзбургов и щаранских на баланду – уже через неделю бы позабыли о своих инакомыслиях… Но чекисты надежно «прикрывали» своих поднадзорных, а если бы и нашелся какой честный комитетчик с такой инициативой, его служебное рвение быстро бы остудили: «Ты что, хочешь чтобы о нашей жестокости завтра «Радио «Свобода» сообщила? – Подумай, тебя же послезавтра самого уволят за такое!»

Сейчас, когда ФСБ спокойно смотрела на то, как звери мучили детей в Беслане; сегодня, когда взрыв сначала гремит прямо напротив здания ЧК на станции «Лубянка» и ФСБ получает фору до нового взрыва в 40 минут, которой не в состоянии воспользоваться, мы вспоминаем, как такое началось.

А начиналось через их взаимодействие под прикрытием несостоятельности КГБ в решении тех или иных задач: еще в январе 1977 г., когда прошли первые террористические акции – известные взрывы в московском метро и попытки взорвать в других местах. На расследование (под руководством генерала В.Н. Удилова) ушло полгода! Причем многие вещи там просматривались сразу – особых чудес оперативно-разыскного искусства там не было продемонстрировано. Один из трех задержанных армян оказался судим в 1964 г. по статье 70 УК (ведение антисоветской пропаганды). В самом деле, КГБ иногда не торопился, а когда ловил диссидентов, то грозил им не сроком, а для начала официальным предостережением от имени органов КГБ СССР, что было утверждено Указом Президиума Верховного Совета СССР 25 декабря 1972 г.