Что же принесет ей сегодняшний день? Неужели нельзя подождать начала следующего года? Новый директор настаивал на том, чтобы Виктория собрала свои вещи и в любую минуту готовилась к переезду в социальное общежитие. Девушке полагалась материальная помощь от государства — пять тысяч рублей. А что будет, когда эта сумма закончится? Все произошло очень быстро. Она не была к этому готова.

Дверь открылась, и вошел тот самый новый директор в сопровождении высокого, хорошо одетого мужчины в круглых очках. В руках незнакомец держал черный кожаный портфель и всем своим видом производил впечатление серьезного, делового человека.

— Виктория Орлова, — обратился к девушке директор. — Считай, что тебе несказанно повезло. Этот мужчина — юрист, представляющий интересы твоего отца.

Отца? Какое отношение он может иметь к ее судьбе? Если папочка жив, почему никогда не интересовался своей дочерью?

— Он жив? — Виктория удивленно подняла тонкие брови и уставилась на юриста.

— Добрый день, Виктория. Нет, Симон Ульрих умер неделю назад в Париже, — произнес по-русски, но с небольшим акцентом мужчина. — Ваш отец был очень богатым человеком и пожелал включить вас в завещание.

— Вот как? — выдохнула девушка. — А почему же я ничего не слышала о нем? Он ни разу не поинтересовался мной, не пришел проведать. С чего вдруг такая щедрость?

— Виктория, как тебе не стыдно! — вмешался директор — полный невысокий мужчина, одетый в нарядные светлые брюки и голубую рубашку. — Где твое воспитание?

Девушка с неприязнью посмотрела на круглое лицо директора и его новую с иголочки одежду. Все ее сверстницы, как и она сама, ходили в обносках.

— Вы не могли бы оставить нас наедине, Петр Иванович? — голос юриста прозвучал ровно.

Директор кивнул и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Неожиданный посетитель придвинул стул и сел напротив девушки, положив на колени свой портфель.

— Виктория, я понимаю ваши чувства. Могу лишь сказать, что ваш отец сожалел об ошибках молодости и хотел загладить нанесенные обиды. Он надеялся устроить вашу жизнь…

— Очень благородно с его стороны, — тихо произнесла молодая воспитанница школы №10.

— Существует, однако, несколько условий, при выполнении которых вас ждет сумма в пятьдесят миллионов долларов.

— Какая сумма? — с недоверием переспросила Виктория.

— Пятьдесят миллионов долларов. Вы станете очень богатой. Повторяю, при соблюдении нескольких условий, огласить которые я должен буду в присутствии одного молодого человека.

— Кого же?

— Вашего неродного брата, приемного сына Симона Ульриха.

Брови Виктории сошлись на переносице.

— А он разве не получит свою долю? Это было бы несправедливо.

— Получит, Виктория. Тоже при соблюдении определенных условий. Вы обо всем узнаете, как только я смогу зачитать вам обоим текст завещания.

— А… где же мой неродной брат? Когда я смогу его увидеть?

— Он уже ждет нас в отеле. Поэтому соберите вещи, и я вас туда отвезу.

«Отель? Похоже, у судьбы на меня большие планы. Ведь если мечты сбываются, это уже не мечты, а планы», — подумала девушка, а сама поинтересовалась:

— Значит, вы хотите меня куда-то отвезти. Могу я увидеть ваше удостоверение личности и документы, подтверждающие, что вы юрист?

— Разумеется, — на губах мужчины промелькнуло подобие улыбки. — Меня зовут Эрик Джонс. Я вместе с другими адвокатами представляю интересы вашего отца.

Спустя полчаса Виктория с небольшим рюкзачком за спиной вышла из серого здания школы в сопровождении Эрика Джонса и села в припаркованную у обочины машину.

Теперь ей, уже совершеннолетней девушке, приходилось решать все самостоятельно, и упускать свой шанс она не собиралась. Было бы глупо отказываться от наследства, которое само идет в руки. Свободу дает только финансовая независимость. Больше никто не сможет запрещать ей поздно ложиться спать и вставать, когда этого хочется. Она купит компьютер и мобильный телефон. Виктория мечтала увидеть другие города и тот самый большой мир, стать его настоящим жителем.