– А чем вы можете подтвердить такую уверенность, какие у вас есть документы?

– Прошу вызвать командира 6-го истребительного авиакорпуса ПВО полковника Климова. Он, вероятно, подтвердит.

Абакумов дал команду, чтобы вызвали Климова, а Сбытова до прибытия подчиненного временно задержали. Он отсиживался в приемной. Когда прибыл Климов, Сбытова снова вызвали в кабинет Абакумова.

– Чем вы можете подтвердить, что летчики не ошиблись, сообщив о занятии Юхнова танками противника? – Виктор Семенович, как-то набычившись, весь красный от волнения – надо было отвечать Берии, – подошел поближе к Климову.

– Я такими данными не располагаю, летали летчики округа, – тихо промолвил командир авиационного корпуса.

– Тогда разрешите вызвать начальника штаба корпуса полковника Комарова с журналом боевых действий? – Сбытов посчитал, что там, наверное, будут соответствующие записи.

Прибывший Комаров заявил Абакумову:

– Товарищ генерал, работу летчиков корпус не учитывает и в журнал боевых действий не заносит.

Абакумов прошел к столу, сел в кресло, покрутил остро заточенный карандаш, снова встал и, заложив руки за широкий офицерский ремень с бронзовой звездой на пряжке, грозно бросил в адрес Сбытова:

– Идите и доложите Военному совету округа, что вас следует освободить от занимаемой должности как не соответствующего ей и судить по законам военного времени. Это вам наше мнение.

На самом же деле первые бомбардировки города Юхнова начались 4 октября 1941 года, а гитлеровские войска ворвались в город уже на следующий день и сразу же создали фильтрационный лагерь под открытым небом около деревни Рыляки на берегу реки Рессы. В Юхнове они уже устроили концлагерь 5 октября.

Правда была не на стороне Сталина, Берии и Абакумова…

Именно в этот период В.Кейтель передал командующему группой армий «Центр», нацеленной на Москву, генерал-фельдмаршалу Ф. фон Боку решение Гитлера о том, что «германское командование будет рассматривать Москву как свою основную цель даже в том случае, если Сталин попытается перенести центр тяжести военных операций в другое место».

Сталин на эту авантюру не пошел и решил дать бой немцам под Москвой.

Когда многие высокие партийные чиновники ждали команды вождя поскорее эвакуироваться в Куйбышев, они еще не знали решения И.В.Сталина и его близких соратников остаться и сражаться в Москве.

В один из тяжелых октябрьских дней Сталин, принимая с докладом по обстановке в столице наркома внутренних дел Л.П.Берию, спросил его об оперативных мероприятиях в случае вклинивания некоторой части немцев в районы столицы.

На этот вопрос нарком ответил коротко: «Будем сражаться и не дадим им закрепиться. Каждый дом для врага будет дотом или крепостью. Я верю в наши силы и эффективность наших мероприятий».

Какие же это были мероприятия во спасение Москвы?

С началом войны штаб-квартира НКВД СССР во главе с Берией и Меркуловым была перенесена за город и располагалась в районе ВДНХ. Они облюбовали крепкое помещение с подвалами института пожарной охраны НКВД. Именно там находился кабинет всесильного хозяина НКВД в первые месяцы войны. Архивы же ведомства были эвакуированы в Куйбышев.

Берия вызвал начальника 4-го Управления НКВД СССР П.А.Судоплатова.

– Павел Анатольевич, как известно, обстановка тяжелая. Не исключено, что какой-то части немцев удастся прорваться в город. Мы хотим создать в Москве нелегальную резидентуру и группу боевиков. Они развернут здесь нелегальную работу. В городе остаетесь вы, Эйтингон, Дроздов, Мешик, Щорс…