Он так и сделал.

– Держите позу в течение пяти вдохов-выдохов, – велела я, и он выполнил то, что я ему сказала. Затем он выпрямился, а я взяла один листок сверху и положила его обратно в кучу бумаг.

– Вот так, по листку в день, – сказала я. – Это самый подходящий темп для вашей спины.

– Но здесь же, наверное, несколько сотен листов! – воскликнул он. – Мне понадобится несколько месяцев, чтобы дойти до пола.

– А вы не думайте об этом таким образом, – сказала я. – Думайте, насколько это меньше, чем те годы, которые ушли на то, чтобы согнуть вашу спину.

Последовало долгое молчание: капитан должен был продумать эту мысль. Прямо скажем, не быстро у него это получалось, но я терпеливо ждала. Мне самой теперь казалось удивительным, что, когда я была ученицей Катрин, ей тоже приходилось мириться со всем этим.

– А нет ли какого-нибудь пути побыстрее? – наконец неуверенно проговорил он. – Я имею в виду, конечно, такой путь, который бы мне не повредил.

Я посмотрела в окно, как бы обдумывая его вопрос. Некоторым ученикам понимание того, что учитель знает больше, чем они, пользы не приносит.

– Есть один путь побыстрее, – сказала я наконец. – Хотя сказать «побыстрее» будет не совсем правильно. Скорее, это некий особый путь, который всегда ведет к успеху. И он ведет к успеху гораздо быстрее, чем тот другой путь – тот, что срабатывает только иногда, и то только тогда, когда работает и этот.

Видно было, что капитан совсем запутался.

– Скажем так, если вы действительно настроены серьезно, я покажу вам, как по-настоящему работает йога. А если вы узнаете, как по-настоящему работает йога, и с этим знанием станете ею заниматься, тогда спина у вас точно пройдет, и это и есть самый быстрый способ.

– Я серьезно настроен, – сказал он, держась за спину и, что меня порадовало, бросив взгляд на дверь, за которой находились те двое – сержант и капрал.

– Ну тогда договорились, – сказала я, – на следующем занятии мы займемся каналами и внутренними ветрами в вашем теле.

Я показала капитану, что он пока должен делать, и меня отвели в камеру.

Когда вот-вот должны произойти какие-то важные события, всегда возникают какие-нибудь серьезные проблемы, способные этим событиям помешать. Это закон йоги и закон природы вещей. В один из следующих дней, как всегда, явился мальчишка с подносом для Бузуку. Сержант занимался своими делами в одном из боковых помещений, так что Бузуку тут же передал мне миску с едой. Я проглотила часть, зажала остаток в кулаке, и быстро передала миску назад. Я как раз собиралась протянуть остаток еды на ладони своему мохнатому другу через дырку в полу, когда услышала позади себя шаркающий звук шагов. Я замерла на месте.

– Пойди-ка сюда, девчонка! – это был сержант. За все время, пока я сидела в этой камере, он впервые со мной заговорил.

Я зажала драгоценные зернышки риса в кулаке и подошла к решетке. Сержант уже входил в мою камеру, лицо его угрожающе напряглось, а пальцы крепко сжимали трость.

– Ну-ка, покажи-ка руку.

Я протянула руку.

– Разожми кулак.

Я разжала. Комочки риса, как в замедленном действии, выпали из моей ладони. Потом у меня случился какой-то провал в памяти; я посмотрела на свою руку и увидела длинный багровый рубец, а потом в середине рубца лопнула кожа, и потекла кровь.

– Чтоб знала! – бросил мне сержант, вываливаясь из моей камеры, и в мгновение ока запер дверь на засов. Тут боль охватила меня, и, упав на колени, я услышала шум потасовки в соседней камере, а потом мерное «вжих-вжих» – звук ударов, наносимых дубинкой, вопли Бузуку и ругань переводящего дыхание сержанта. И наконец наступила тишина.