– Научитесь для начала с малознакомыми людьми на “вы” разговаривать. – усмехаюсь. – И не хамить.

– НазовиТЕ цену, Елена Александровна, – хмуро смотрит на меня мужчина. – У всех есть цена. Я не понимаю, вам премию что ли за принципиальность дают?

– Нет, – ухмыляюсь и захожу в открытую Кириллом Сергеевичем железную дверь, – просто я привыкла делать свою работу хорошо, чего и вам желаю. Тут же здоровье пациентов на кону, а не фигня какая-то.

С сомнением смотрю на высокие металлические столы и шкафы со всякими пузырьками. Краем глаза замечаю в углу стол с телом, накрытым чем-то плотным. За спиной слышится щелчок.

Оборачиваюсь. Входная дверь закрылась, оставив меня одну в помещении с трупом.

– Кирилл Сергеевич, – зову мужчину, дернув за ручку, но дверь не открывается. – Вы издеваетесь?

– Нет.

– Откройте дверь, – усмехаюсь.

– Нет.

– Вас лицензии лишат. – повышаю голос.

– Не лишат. – глухо отзывается он с усмешкой. – У меня же блат! БудеТЕ там сидеть, пока не договоримся. Там в соседнем помещении холодильник с трупами, можете сходить на экскурсию.

– Я не боюсь трупов, – вздыхаю и стучу ногой по двери. – Открывайте уже.

– Мадам, вы мешаете мне спать. – внезапно раздается из угла хриплый тихий голос, а у меня на затылке шевелятся волосы.

7. 7. Дебильный день

– Блять! – выдыхаю, услышав короткий вскрик и глухой шлепок по кафелю.

Распахиваю дверь и тут же натыкаюсь взглядом на лежащую без сознания Елену Александровну.

– Пардон, – раздается из угла, и я подпрыгиваю от неожиданности.

– Петрович! Ты что тут делаешь? – рычу, бросаясь к проверяющей и подхватывая ее на руки.

Она вздрагивает и распахивает глаза, удивленно глядя на меня и явно не понимая, что произошло.

– Так… вы мне сами сказали к Наталье Николаевне пойти, проспаться.

– Ну, не в лаборатории же!

– Да я даже не помню, как попал сюда. Кирилл Сергеевич, простите великодушно.

– Ай, – отмахиваюсь, – Елена Александровна, ты жива? Не болит ничего?

Смотрю на женщину внимательно, а она молчит, поджав губы.

Ну, блин! Нет тут трупов. Эта часть – лаборатория. Дальше будет кабинет Волк, где хранится документация. И надо же было так совпасть по закону подлости! Какого фига Петровича сюда определили?

– Что за шум, а драки нет? – раздается низкий загробный голос и из двери напротив выходит Наталья Николаевна Волк, наш патологоанатом. – Что за концентрат живых душ в моем аиде?

– Наташ, мы к тебе трупные журналы пришли посмотреть. Пустишь?

– Пошли, – вздыхает она.

– Елена Александровна, ну скажи хоть что-нибудь, – прошу на ходу, все еще не отпуская женщину с рук.

– Вы – козел, – шепчет она и снова поджимает губы, оглядываясь.

Заслуженно.

Заношу проверяющую в кабинет и аккуратно ставлю на ноги.

– Присаживайтесь, – Волк достает из шкафа документы и кладет их на стол перед ней.

Елена Александровна садится на стул и морщится, оттягивая на шее платок.

– Вам плохо? – хмуро смотрю на нее.

– Нет, – снова поморщившись, упрямится она и открывает журнал.

Наблюдаю, как ее взгляд потерянно блуждает по строчкам, а лицо бледнеет.

– Да твою ж мать! – подхватываю женщину ровно в тот момент, когда она заваливается в бок. – Плохо?

– Тошнит, – шёпотом стонет она.

– Наташ, я возьму журналы к себе? Позже верну. – одной рукой держу ослабшую Елену Александровну, другой сгребаю журналы и быстро выхожу через запасный выход на улицу.

На свежем воздухе проверяющая немного приходит в себя.

– Голова болит? – смотрю хмуро в ее ясные глаза. – Стукнулась?

– Нет, – тяжело сглатывает она. – Просто запах тяжелый.

– Я же говорил – там воняет. – сержусь.