– Елена Александровна. А за Леночку я с вас три шкуры спущу, – обещает она шёпотом, приятно щекоча своим дыханием мое ухо. – Где предпочитаете начать? Тут или в ординаторской?

2. 2. Стерва Александровна

– Кто сверху? – усмехаюсь, снимая со своей шеи её ладонь, а она лишь недовольно дергает уголком губ. – Елена Александровна, вы плакат про бешенство с какой целью разглядывали? Симптомы у себя искали? Я могу три навскидку назвать: агрессия, раздражительность, лицевые судороги. Скоро до галлюцинаций дойдёт. Хотя, подождите, вам уже запахи всякие чудятся. Вторая стадия.

– Обожаю хамов. – губы проверяющей снова кривятся в нервной ухмылке. – Их так приятно обламывать.

Тяжело вздыхаю, взъерошив пятерней волосы. Что за эмансипированная беда на мою голову?

Что плохого в "Леночке"? Хотя, если учесть, что я не заметил на её безымянном пальце кольца, возможно, она просто разведённая стерва?

– Стерва Алекс... То есть, Елена Александровна… – устало тру лицо ладонью и смотрю, как выразительно выгибается её бровь. – Доставайте уже свои розги и пойдёмте снимать с меня шкуру, – делаю приглашающий жест вперёд, – а то, знаете ли, вас, желающих, много, а я один. Мне ещё, возможно, дежурить.

– Отлично, – улыбается она и идёт следом за мной по коридору. – Значит, у меня будет достаточно времени, чтобы повнимательнее всё изучить.

"Да, блин…" – вздыхаю мысленно и закатываю глаза.

– Я бы на вашем месте не засиживался допоздна. Райончик у нас не очень благополучный. Могут и колёса скрутить, и кошелёчек подрезать. – пугаю её всем, что приходит на ум.

Хотя доля правды в моих словах всё же есть. Иногда чаю спокойно не дадут попить.

– Ничего страшного, – пожимает она плечами и поправляет свою сумку. – Я могу и здесь с ночёвкой остаться.

– А как же семья? – с сомнением оборачиваюсь к ней.

– У меня нет семьи, – снова пожимает она плечами.

А-а, так вот где собака порылась!

– Повезло вашей семье, – усмехаюсь.

Проверяющая внезапно тоже, будто оценила шутку. А я тут же жалею о сказанном, потому что не люблю наступать людям на больные мозоли. Сам дожил до сорока и не обзавёлся ни котёнком, ни ребёнком.

В принципе, меня устраивает моя холостяцкая жизнь, но иногда накатывает. Думаю о том, что было бы, если бы у меня была любящая жена.

Я достаточно самостоятелен, чтобы приготовить себе поесть и не ходить, как грязный бомж Петрович – любимец нашего отделения. Но время от времени просто хочется ощущать уютную тёплую жопку под боком по утрам.

– Проходите, раздевайтесь, – открываю дверь кабинета и пропускаю женщину вперед. – Трусы можно оставить.

– Очень смешно, – Елена Александровна скидывает куртку и тянется к вешалке, что приспособлена под мой рост. – Вы, наверное, слишком большую премию получаете, раз не боитесь наговорить в минус.

– Я ничего не боюсь, – усмехаюсь и, забрав у нее куртку, помогаю повесить на крючок. – Пуганный.

– Конечно, раз живого пациента на вскрытие отправили. Я так понимаю, вас на этом месте держат связи и блат?

– Ну, почему сразу блат? Сестла. – отвечаю внезапно вспомнившейся фразочкой. – Да что я, не человек что ли? Подумаешь, ошибся маленько. Не вскрыли ведь.

На самом деле, новая медсестричка перепутала каталки и отправила в морг тяжелого вместо скончавшегося. Кипеж потом был на всю больницу. Главврач орал, виновница рыдала, зато мы с патологоанатомом ржали до слез.

Ну и что? Взял я вину на себя в итоге. Сказал, что это я перепутал и отдал распоряжение. Медсестричка хорошая, работящая, а в травме работа паскудная, мало кто выдерживает.