– Не нужна тебе подтяжка, – нахмурившись, резко отрезает Дамир, а я усмехаюсь кисло и киваю.

Ну, видимо, мой намек получился слишком завуалированным.

Отворачиваюсь, чтобы одеться, но Дамир внезапно тяжело вздыхает и разворачивает меня обратно. Снова прикрываюсь машинально.

– Юля, ну что я там вчера не видел? – усмехается он невесело. – Пошли в ванную к зеркалу.

Краснею, уже не радуясь своей задумке, но послушно плетусь за мужчиной.

В ванной он ставит меня перед раковиной с большим зеркалом, а сам остается стоять сзади. Молча берет меня за руки и опускает их вниз, обнажая мое отражение перед своим взглядом.

– Что тебя не устраивает в груди? – спрашивает, глядя на меня через зеркало.

Смотрю на нас: на себя, на высокого широкоплечего Дамира и кажусь себе по сравнению с ним такой маленькой, что даже не верится.

– Ну… – вздыхаю, переключаясь на свое отражение, – она висит.

– А как должно быть? – усмехается мужчина.

– Повыше.

– Покажи, как.

Вздыхаю и натягиваю ладонями кожу над грудью вверх, чтобы соски были выше. Они, как назло, напрягаются в этот момент и встают.

– Ну, как-то так, – краснею.

– А чего до подбородка не дотянула? – усмехается Дамир весело, и я чувствую, как утреннее напряжение из-за недопонимания, немного отступает.

– Очень смешно, – обиженно показываю ему язык. – А у меня комплексы. Ты видел все эти видео, где красивые девочки в маечках с торчащими сосками танцуют? Красиво ведь?

– Красиво, – вздыхает Дамир. – Если глядеть, а не трогать. Для контента, который должен вызывать у женщин зависть, а у мужчин эрекцию – то, что надо. У большинства таких девочек грудь силиконовая. Потому что не бывает настоящей груди, которая без белья выглядит так, как в пуш-апе. Так уж устроена молочная железа.

– А если трогать? – усмехаюсь.

– Ну, сейчас, конечно, очень качественные импланты делают, но разница все равно ощутима. – Дамир кладет свои ладони на мои и сжимает мою грудь моими же руками, аккуратно сминая ее. – Вот так ты особо ничего не почувствуешь, потому что имплант устанавливается под железу, а вот тут, снизу, где железы нет, может чувствоваться его край. И грудь, конечно же, перестает быть настолько мягкой.

– А если без имплантов? – уточняю, а сама смотрю на наши руки и чувствую, как живот превращается в камень от возбуждения.

– Ну, если ты готова пожертвовать чувствительностью ради того, чтобы поднять соски сантиметра на полтора выше, то, конечно, можно попридираться, – усмехается Дамир, снова убирая мои руки и немного натягивая пальцами кожу на груди. – Вот максимально безопасный уровень.

– Так мало? – морщусь.

– Юля, большая грудь не может не провисать, это норма. И со временем после операции все равно она постепенно опускается. Посмотри, какое красивое у тебя межгрудное расстояние. Женственная форма. Практически идеальная симметрия, что бывает не часто.

– Левая больше, – тихо выдыхаю, потому что руки Дамира плавно скользят по моей груди, покрывая кожу мурашками.

– Ты придираешься. – категорично отрезает мужчина и внезапно проводит пальцами по ореолам, отчего меня всю пронизывает коротким электрическим импульсом.

Вздрагиваю и испуганно ойкаю.

– Больно? – хмурится Дамир.

– Нет, – усмехаюсь, опуская глаза. – Просто неожиданно.

Наверное, нужно было бы соврать, но я боюсь, что он тут же потащит меня в больницу.

– Вот видишь, какая у тебя чувствительность? Ты можешь потерять ее после операции. А ведь это классно, когда такая яркая реакция на прикосновения. Давай-ка еще живот сразу посмотрим? Помнится мне, что он… есть.