– Один? – подозрительно хмурюсь, потому что мы заезжаем на территорию большого двухэтажного дома из белого камня.

– Конечно. Родители в Дагестане, я тут.

– Зачем же тебе тогда такой огромный домище? – смотрю на него. – Это же сколько убираться в нем нужно!

– Ну, большинство комнат нежилые, они предназначены для гостей. Я пользуюсь в основном только кухней, гостиной и спортзалом. А, ну и спальней, конечно же. Раз в неделю заказываю клининг.

Дамир помогает мне выбраться из машины и ведет к своему дому.

– У тебя часто бывают гости? – продолжаю допрос.

– Нет, но если вдруг приедут родственники, нужно их всех разместить.

Мне бы хватило нескольких комнат, чтобы разместить всю свою родню. Боюсь представить, сколько родных у Дамира. Мне кажется, в одном его доме поместится половина Кавказа!

Дом внутри ничуть не менее красив, чем снаружи: высокие потолки, светлые стены, ручки и светильники – латунь, не меньше. Зеркала в дорогих оправах. Картины явно нарисованные художниками, а не репродукции.

– Проходи, – Дамир снимает с меня куртку и приглашает в гостиную. Свет включается автоматически, как только мы заходим, озаряя богатое убранство комнаты: тут огромный диван и большой телевизор на стене, стеллаж с книгами и стеклянная витрина с какими-то наградами, похожими на кубки. А еще тут есть пианино.

– Можно посмотрю? – оборачиваюсь на Дамира, касаясь крышки.

– Конечно, – улыбается он. – Ты что, умеешь играть?

– Я ходила в музыкальную школу несколько лет, потом бросила. – вздыхаю и открываю клап. – Поэтому, разве что собачий вальс смогу вспомнить, наверное.

– Развлекайся. А я пока достану пахлаву. – кивает мужчина и выходит из комнаты в соседнее помещение.

Пробегаю пальцами по клавишам, пытаясь вспомнить простенькие мелодии.

У нас дома стояло пианино моей старшей сестры – она, в отличие от меня, закончила музыкалку и ненавидела ее лютой ненавистью, а я, так и не доучившись, любила посидеть за клавишами и посочинять мелодии. Наверное, поэтому мама и отдала кому-то инструмент, чтобы не слушать по вечерам после работы мои потуги стать известным композитором. Ну, или места много занимало.

Пытаюсь вспомнить хоть что-то из школьной программы, но пальцы упрямо выводят мелодии собственного сочинения. Увлеченно перебираю клавиши и вдруг замечаю, что Дамир стоит в кухонном проеме и с интересом слушает меня. И все.

В эту же секунду мои пальцы начинают промахиваться по клавишам, смазывая чистоту звука.

Вздыхаю и закрываю крышку, оборачиваюсь и иду в сторону мужчины.

– Юля, а что это за мелодия? – пристально смотрит он на меня, и я вижу в глубине его темных глаз огоньки интереса. – Я люблю музыку. И современную, и классику, но такую мелодию не слышал.

– Да это я сама сочинила, – отмахиваюсь и смущаюсь, наблюдая, как удивленно вздрагивают брови Дамира.

– Серьезно?

Киваю.

– Это очень здорово, Юля. У тебя настоящий талант. Почему ты бросила музыкалку?

– Мне было лень. Зачем, если я на слух могла подобрать нужную мелодию? А у мамы не хватало времени водить меня на занятия, вот она и не настаивала.

Мы проходим с Дамиром на большую кухню со светлыми стенами, красивой деревянной мебелью и гарнитуром цвета морской волны. Посередине кухни – островок с барными стульями, куда мы и направляемся.

Пока я вкорячиваю свою попу на высокий стул, мужчина достает из шкафа бутылку вина.

– Может, не надо? – кошусь на нее. – Мне завтра на работу.

– Это легенькое, – успокаивает меня Дамир. – Как компотик.

Усмехаюсь. Плавали – знаем.

Смотрю, как он наливает красное вино по бокалам и кошусь на пахлаву, которая лежит на большом круглом блюде с разноцветным восточным орнаментом. Все же, несмотря на то, что Дамир большую часть жизни прожил в столице нашей страны, корни его культуры прорастают то тут, то там.