Внутри оказалось светло. Окна хоть и красовались грязными стёклами, были большими и без штор. Правда, Гензель, все равно пощелкал рычажком, торчащим из стены у входа, и тихонько выругался.

— Перегорел осветитель, зараза!

Электричеством ли они освещают свои помещения, магией ли — мне пока не известно, но без света остаться не хотелось.

— Раздобудь новый, — распорядилась я и прошла через квадратный холл в гостиную.

М-да. Грусть-печаль. Мебель накрыта чехлами. Возможно, под ними что-то и сохранилось, а вот отделанные тканью стены выгорели, а в углах покрылись плесенью. Деревянный пол же жалобно скрипел грязными, облезлыми досками. Интересно, а канализация тут есть?

— Мам, мне не нравится, давай не будем тут жить? — повторила малышка, хорошенько оглядевшись.

Понимаю её прекрасно, но вариантов у нас пока нет.

— Ещё как будем, Далия, потому что всё поправимо. Мы попросим Гензеля открыть окна, чтобы проветрить помещение, и сделаем уборку.

— А кто же будет прибирать, аса? Сельма моя, как вернётся, ужином займётся...

— А раньше кто этим занимался?

— Так разбежались все. Без денег-то кто останется? Только мы с женой верные и остались. Надеялись, что новые хозяева явятся и отблагодарят за преданность-то...

Намёк предельно откровенен. Ну и хитрый мужичонка!

— Обязательно отблагодарят, Гензель. Если найдут за что. Но сейчас вопрос в другом: скажи, прислугу можно нанять из местных?

— Так это, аса, курортный сезон начался. Все уже пристроились. В деревне остались только те, кто хозяйства держит и продуктами торгует...

— Ясно. Значит, сами будем чистоту наводить. Открывай окна.

— Ох! Как сами? — голос Прудении звучал жалобно.

— Духи леса! Где там доктор? — а голос Мюрей встревоженно.

— Ух ты! А мне можно тоже убираться? Я хочу мести большой метелкой! — и только Далия затее обрадовалась.

— Как, как… Руками будем убираться, иды, или предпочитаете жить в грязи? И да, Далия, ты будешь помогать.

Я осознавала, что нещадно палюсь. Прекрасно понимала, что веду себя странно, но очень надеялась — удар головой и амнезия послужат мне надёжным оправданием.

— День добрый, аса, аси, иды и ты, Гензель, тоже здравствуй, — раздался от двери гостиной приветливый голос, и упитанный мужчина в соломенной шляпе, шортах до колен, пестрой рубашке, сандалиях, очках и чемоданчиком в руках вошёл в комнату. Признаться, я растерялась. Он выглядел как обычный земной отдыхающий из глубинки и даже носки под открытую обувь надел, как любили многие земляне, — я доктор Корбин Девас. Где больной?

— Ох, ас доктор, — запричитала Пру, — хозяйка наша упала в лесу и головой ударилась. Теперь сама не своя и половину не помнит...

— Лесной дух в неё вселился, ас доктор! — поделилась подозрениями Мю. — Мыслимое ли дело: благородная аса решила своими белыми руками убираться!

— Разберёмся, иды, разберёмся, — доктор поставил чемодан на стол и, потерев руку об руку, двинулся прямиком на меня, выставив их перед собой.

Мне показалось, что его ладони светятся, и на миг стало страшно: вдруг он маг и поймёт, что я не Анниэлла? Но не дойдя до меня, доктор продолжил:

— А от удара по голове и не такое бывает. Помню, лет пять назад один благородный ас надрался в трактире да и схлопотал кружкой по голове, а утром очнулся с умением говорить на пяти языках...

И тут, я поняла, что с доктором, если что, можно договориться, только надо лишних выпроводить из комнаты.

— Милые иды, а вы чего застыли? Уже можно брать тряпки и начинать убираться, Гензель вам всё выдаст. Оставьте нас с доктором одних.