— Класс, я рада, — встряхивает та своим малиновым хвостом. — Я, конечно, ничего против не имею, но тут повсюду камеры понатыканы и всякое такое. Не говоря о том, что посторонним сюда низя. Ваську могут оштрафовать, если начальство увидит, поэтому как бы...

Дальше можно не продолжать.

— Понял, — складываю осколки на столешницу и выныриваю обратно к своему бургеру, на нейтральную территорию.

Бельичевская тоже торопливо вскакивает на ноги, отряхивая покрасневшие коленки. Ещё и такая пунцовая. Сгорает от стыда за то, что нас спалили. Хех. Со стороны можно подумать, что нас застукали с поличным за прям-таки непристойными вещами.

— Подменишь, мне в уборную надо, — просит её напарница с хитрой улыбочкой. Очевидно, в ближайшее время Пятнашку ждёт допрос с пристрастием.

— Да-да. Конечно, — суетливо откликаются в ответ, сгребая битое стекло в мусорку. Задёргалась, задёргалась как. — Ай, — по указательному пальцу стекает тонкая струйка крови. Услужливо протягиваю салфетку. — Спасибо, — отвечает предельно вежливо, но на меня больше не смотрит. Куда угодно, только не в мою сторону.

— Пластырь есть?

— В аптечке.

— Во сколько заканчиваешь?

Резкий переход темы всё же заставляет её удивлённо поймать меня в основной фокус.

— Это так важно?

— Я могу подвезти тебя.

— Однозначно нет. Даже не рассчитывай.

— Почему?

— Мы знакомы двенадцать часов, и я должна садиться на твой драндулет, доверив тебе свою безопасность?

Эй, а можно без перехода на личности?

— Вот за драндулет обидно. Этот зверь любому гоночному мотику даст фору, — не просто так, в конце концов, я угрохал в него столько денег и сил. Внешне выглядит он, может, и не первой свежести, но мурчит как котёнок. Никаких нареканий в использовании.

— Видела я как ты водишь, — обсасывая ранку, равнодушно дёргают плечом, роясь в казённой аптечке. Обязательно делать это так эротично? — Прогуляться ночью по тёмному переулку одной и то спокойнее будет.

— Такое заявление белыми нитками сшито. Пока ни один пассажир не пострадал.

— Это должно вселять уверенность?

— Как минимум, избавить от ложных обвинений.

— Допустим. Но первый нюанс остается актуальным. Я знаю тебя меньше суток и доверия за этот период ты не успел заработать.

Какой же ты сложный, орешек. Будем колоть.

— Окей, я тебя услышал, — перегибаюсь через столешницу, заимствуя её блокнот с ручкой из кармана фартука. Размашисто рисую на пустой странице номер телефона и возвращаю на базу. — Короче, запомни: если что надо — звони. В любое время, днём и ночью. Я серьёзно.

На девяносто девять процентов уверен, что предложение пролетит мимо ушей, подстёгиваемое всё той же банальной вредностью, но всё же. Пусть знает, что не настолько я скотина, каким она себе меня уже навоображала. У меня, несомненно, имеется множество отрицательных черт, соберётся на увесистый списочек, однако до морального урода пока далековато.

Кладу рядом с толком нетронутой тарелкой крупную купюру, там хватит и на чаевые, бросаю короткое "пока" и тупо ухожу. На данном этапе мне всё понятно, а оставаться дальше в закусочной — это никакого самоконтроля не хватит любоваться на то, как она там пальчик свой облизывает. Иначе точно зажму где-нибудь в углу.

Возвращаюсь домой не сразу, с час накручивая круги на своём "драндулете" по городу, совершая что-то вроде экскурсионной вылазки. Не первой, само собой, но пока впитываю обстановку лишь зрительно. Хотя, наверное, пора начинать обживаться. Почти месяц мы как здесь, а кроме забегаловок где можно пожрать я ничего толком не видел. Собеседования и то онлайн проходят.