- Эх, не было бы у меня Олега, я б поборолась за ВанькА, - Дина мечтательно закатывает глаза.

- Не ты одна, - усмехается Мила. - видела, как Алёна за ним ходит?

- Я? - ошарашенно смотрю на Милу. Никто не знает про нашу ту историю. Про его подарочки и предложение встречаться. Всё это прошло мимо нашей компании, чему я была несказанно рада и благодарна Ване, что оставил это в секрете. Как будто сохранил, не дал в обиду нечто очень интимное и дорогое нам обоим.

Мила смеётся.

- Не ты, сестрица твоя.

- Да вы достали, мы не сестры! - ржу от облегчения и что вот опять.

- А что это ты так испужалася то? - Дина с издёвкой смотрит на меня, но я уже прикрыла глаза, делая вид, что дремлю. И засыпаю…

Я иду вдоль солнечного берега моря. Волны набегают на песок. Раздеваюсь донага и захожу в воду.

Она тёплая и ласкает меня везде. Мне очень уютно и приятно, и… Вы когда-нибудь плавали нагишом? Когда вода обнимает тело и это очень интимно и дерзко возбуждающе. Плывёшь, и никто не знает, что вода страстно вылизывает тебя между ног, оглаживает грудь, целует соски, заставляя их твердеть, играет волосами на голове. Как бесконечно ласковые руки умелого и преданного только тебе любовника.

Я возбуждаюсь от этих прикосновений всё сильнее. С губ срывается стон и этот стон меня будит! Я испуганно приоткрываю глаза, сердце колотится, не понимаю где я. Тело горит, грудь вздымается от глубокого возбуждённого дыхания, отблеск фонаря падает на лицо... ИВАНА!

От ошеломления дёргаюсь, и он обрушивается на меня поцелуем, прижимая к дивану. Своими губами плотно обхватывает мои, врывается языком в рот. Не давая опомнится, сжимает и оттягивает волосы на затылке, уверенно, но нежно подстраивая мою голову под свой поцелуй. Отвечаю, погружаюсь...

Он такой вкусный и такой нереальный со сна. Как? Откуда здесь?

Иван возбуждён не менее меня и ошеломляюще пахнет. Я помню, как он пахнет, но сейчас его аромат стал глубже, к нему добавились нотки чего-то нового, запретно мужского.

От всего происходящего просто теряюсь в ощущениях и чувствах. Готова раствориться, тело взрывается от прикосновений. Поцелуй настолько сладкий, и страстный, и нежный, что, мне кажется, Иван целует меня всем своим телом. И всё моё тело целует его…

Внезапно выныриваю из этого безумия, потому что чётко и ярко ощущаю, что мне пальцами ласкают клитор и, видимо, уже давно, но понимаю это только сейчас, потому что…

Ну потому что Иван перестаёт его ритмично гладить, вдруг прижимает пальцы, чуть сдвигает его вверх и... А А А А, я… кончаю.

Кончаю с ощутимо сильным стоном, которого жутко пугаюсь. И пугаюсь ещё больше, когда понимаю, что там, за пределами шалаша все всё слышали и теперь…

О боже!

Что теперь будет? Как на меня станут смотреть?

От стыда и страха начинаю вырываться.

Стыд - такое чувство... В нём нет ничего созидательного. “Стыд”, в отличие от, например, “вины” не предполагает возможности что-то исправить. Это эмоция, направленная на самоуничтожение. Поэтому начинаю разрушаться изнутри. Возбуждена и взвинчена до предела.

Иван, не, ожидая такой реакции, отпускает меня и падает с дивана.

Ошеломлённо смотрит в мои глаза, поднимается на ноги. Я в шоке и, кажется, прямо сейчас умру. Тут. По крайней мере, мне бы этого очень хотелось, чтобы не разбираться со всем, что будет дальше. Тело трясёт теперь ещё и от холода. Насколько было прекрасно ещё пару минут назад, настолько сейчас всё просто ужасно. Холодно, неуютно. Не знаю, куда деть руки, ноги, глаза и всю себя.

Ваня делает шаг ко мне, а я пытаюсь проскочить мимо него к выходу. Но он быстрее, ловчее и успевает захватить в кольцо своих рук, прежде чем я вывалюсь из прохода шалаша наружу.