– Что такое?

Снаружи, у крыльца, послышался шум. Топот копыт? Шаги? Фырканье коня? В такое время? До полуночи еще около часа, но мало ли…

Требовательный стук в дверь.

– Отворите! – А голос определенно женский. Или это совсем мальчик, подросток не старше шестнадцати лет. – Отворите немедленно! Я же вижу, что вы дома!

А, ну да! В высоких окнах был заметен отблеск горящего камина. Притворяться и прятаться поздно. Жаль, что я не вооружен – и меч, и ритуальный нож остались в комнате наверху. Правда, есть еще кочерга – тоже грозное оружие в умелых руках…

Зверь черной тряпкой свалился с рук, умчавшись куда-то, а я подхватил кочергу и пошел открывать дверь. Упыри не разговаривают, для мавок[9] еще не сезон, маленький народец не топает и не колотит в двери кулаками и никогда не бывает столь прямолинеен. Обычно фэйри или сильфы начинают голосом плачущего ребенка уверять, что заблудились, устали, промокли, голодны и умоляют им помочь. Да и лезть предпочитают в окна, а не в парадные двери. Кстати, у каждого уважающего себя некроманта над дверью обязательно балка из остролиста[10], который отлично отпугивает подобную нежить.

Снаружи шумел ветер, накрапывал мелкий дождик – жалкая пародия на ливень, который шел вчера. Но поздний гость все равно ввалился со вздохом облегчения и отчаянно встряхнулся.

– Ну и ужасная погода, – сообщил он. – Боги на нас словно разгневались за что-то…

– Это весна, э-э…

Отступив на шаг, внимательно окинул взглядом незваного гостя. Мужская куртка, штаны, сапоги со шпорами, длинный плащ с надвинутым на лицо капюшоном, на боку висит меч. Но все это не могло обмануть никого, и догадка подтвердилась, когда пришелец открыл лицо. Женщина!

– Э-э… Чему обязан?

– Сначала предложите мне присесть!

– Прошу извинить! – Я развернул стул поближе к огню и, пока гостья усаживалась, украдкой потряс бутылку. Ни капли! А жаль – вино явно помогло бы ей расслабиться, ведь видно же, что гостья нервничает.

…А она красивая, бесы меня задери! Не совсем идеальной красоты, но легкая горбинка не портила ее нос, а некоторые недостатки формы подбородка и скул скрывал умело наложенный макияж. Небольшая неправильность черт даже более привлекает, чем совершенная красота. (Достаточно вспомнить, что незабвенная леди Гемма Байт обладала именно такой – идеальной – красотой и при этом была коварна, как змея.) И незнакомка на вид моя ровесница, то есть ей примерно двадцать три или двадцать четыре года.

– Что у вас случилось, леди? – усевшись напротив, со всей возможной вежливостью поинтересовался я.

– У нас случилась беда, мэтр Белла…

Я прикусил губу – гостья явно ошиблась, принимая меня за хозяина этого дома.

– И вы должны нам помочь!

– Сожалею, леди, но я не…

– Что? – Она прямо-таки взвилась, как норовистая лошадка. – Вы… мне отказываете?

– Нет, но, леди, я считаю своим долгом сообщить, что я не…

– Как вы смеете? – Карие глаза ее гневно сверкнули. – Я заплачу! Вы сомневаетесь?

– Отнюдь. Дело не в оплате. Просто я не…

– Вы не знаете, кто я такая?

– Разумеется, нет!

Она вдруг встала, горделиво расправив плечи и отбросив назад толстую косу.

– Перед вами герцогиня Руна Беркана, – произнесла молодая женщина.

Вот это да! Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не вспомнить одну из самых древних и родовитых фамилий. Когда-то давно кто-то из предков этой женщины даже сидел на троне… правда, недолго, регентом при малолетнем сыне рано умершего короля. Уселся он на него столь плотно, что потребовалось несколько лет и дворцовый переворот, чтобы юный принц стал королем. Но что нужно здесь герцогине, принимающей меня за моего коллегу?