Это было такое удивительное чувство покоя, внутренней тишины от правильности того, что этот человек рядом. Было ощущение, как будто она бежала, бежала куда-то и прибыла, наконец, к пункту назначения. И пункт назначения был – он.

Там, во сне, она, не видя его, была рядом, тесно, близко с ним – уткнувшись в его плечо. И плечо это, которого она не видела, только чувствовала, – было ее плечом, для нее сделанным – удобным, уютным и родным. И он своей рукой прижимал к себе ее плечо, и ощущение от руки этой – мужской, сильной, и доброй, родной – давало такое ощущение безопасности, защищенности, что, казалось, готова она всю жизнь провести вот так – уткнувшись в любимое это плечо.

И он назвал ее по имени. И что-то еще говорил ей – она не помнила этих слов, но это был его голос – низкий, по-настоящему мужской голос. И даже от голоса его чувствовала она покой и защищенность, как будто бы им он укутывал ее.

И когда она проснулась, она еще долго лежала в этом ощущении – он был рядом с ней. Она была в покое и защищенности. Она была собой – той собой, которой и была, и была счастлива и спокойна.

Она долго лежала вот так, в ощущении покоя от этой встречи со своим мужчиной. И главное, она уже знала – какой он. Знала, какое самое важное отличительное качество укажет ей, что это он.

Когда это будет он – она сразу почувствует то, что было с ней во сне. То чувство покоя, как будто приплыла она, наконец, в ту дальнюю гавань, куда сейчас направлялась.

Это чувство покоя – как критерий отбора. Как утверждение того, что это он.

Захочется ли ей быть рядом с мужчиной, просто быть – просто сидеть, просто молчать, чтобы было вот так хорошо, как во сне, – тогда это и будет ее мужчина. И то чувство защищенности, безопасности рядом с ним от прикосновения руки его – тоже покажет ей ее мужчину. И даже голос его подскажет ей, что это он…

И проснувшись утром, Настя все еще пребывала в этом состоянии покоя, какой-то тихой радости от его присутствия. И пока умывалась, готовила завтрак, все еще была полна этого ощущения – близости, защищенности, как будто он действительно был рядом.

И таким сильным было чувство, что он вот где-то совсем рядом, что она даже заволновалась, подумав, он ведь на самом деле может появиться в любую минуту, а я к этому готова? И в зеркало на себя посмотрела, из которого глянула на нее обычная, ежедневная, какой она себя знала, Настя – милая, русоволосая, без косметики, которую очень редко она употребляла, нравилось ей быть собой – естественной. И Настя подумала: такой он меня и увидит – такой, какая есть.

И опять комнату свою глазами обвела, как бы его глазами на нее взглянула. И вчерашнее решение кресло передвинуть и купить торшер вспыхнуло в ней с новой силой, и она откладывать его не стала – тут же начала столик от окна отодвигать, кресло на его место переставила. И, благо день у нее был выходной, поехала в торговый центр, в мебельный салон, в котором торшер этот с желтым абажуром видела. И купила его с легкостью, хотя дорогая это была покупка. Но казалось Насте – как только все будет готово для этой встречи – тут же она и произойдет.

И уже выходя из торгового центра, проходя мимо отдела игрушек, увидела Настя медвежонка – мягкого, желтого, с доброй и забавной мордочкой. И так почему-то он тронул ее, что не могла она удержаться, зашла в отдел, взяла его в руки, к себе прижала и поразилась мягкости и шелковистости его меха, почувствовала такое приятное ощущение от теплого этого объятия. И что-то знакомое было в этих ощущениях – теплоты, доверия, уюта, что Настя тоже, не раздумывая, купила теплого этого, желтого медвежонка и подумала с улыбкой: