- Олеська, доставай из кармана варежки, надевай на руки! - командным тоном говорит Славка, и дальше переворачивает шампуры.

Тоже мне, командир нашелся. Можно подумать, без него не разберусь....

Мысленно возмущаюсь, но варежки достаю и надеваю.

- Так-то лучше. Теперь прикрой нос, рукой, а то он у тебя уже сизый, как у того заблудившегося по причине злоупотребления алкогольными напитками, мужика.- комментирует мои действия, Славка.

Достал! В каждую бочку затычка!

- Насколько всё-таки быстрей летом жарится мясо на открытом воздухе. - задумчиво изрекает Славкин отец, глядя на выложенные в ряд шампура.

- Пап, а куда нам торопиться, до наступления Нового года, еще целый час. - откликается Селезнев - младший.

- Да это я так, к слову. Кстати, куда-то теща дражайшая одевалась, и подруги Клавдии не видать. - Славкин папа, оглядывается по сторонам.

- Да тут они, с шагомером бродят, от ворот гаража до до поворота в проулок. Видно ты прав, пап, замыслили квадроцикл угнать.

- А, ну пусть. Завести - заведут, и даже до проулка доедут, а обратно, придется вручную катить.

- Народ! Чай горячий несу! - раздается голос Натальи, она с термосом и стопкой одноразовых бумажных стаканов спешит к мангальной зоне, снежок поскрипывает у нее под ногами.

- Это ты хорошо, Наташ, придумала, горячий чаек, будет в тему, - радуется, Славкин отец, принимает из рук жены термос, а она, вытаскивает бумажный стакан из стопки, протягивает мне:

- Замерзла, Олесь? Говорила же, надень мои угги.

- Она у нас девушка упертая, временами. На гору поедем, однозначно угги наденет, в ботинках на рыбьем меху и к машине не подпущу! - гаденышу - Славке, лишь бы выступить. И не важно, спрашивают его или нет. Из вредности, пристану как банный лист с уггами. Не с Натальиными, с теми что на платформе, надо только вспомнить, на каком из сайтов они мне попадались?

Делаю глоток терпкого, чуть сладковатого чая. Кайф! На морозце, горячий чаек, это кайф....

- Наташ, возвращаясь к нашему разговору о школьных чаепитиях, помнишь, как ты напекла орешки с вареной сгущенкой, а Сашка Кожевников съел их в одно лицо. - Славкин папа, обхватывает пальцами стаканчик, улыбается, Славиной маме.

- Помню, Юр, Сашка тогда и вафли Ленки Колясиной съел, и вишневый пирог, Тани Петуховой. Он же, с Игорем Гомаюновым поспорил, что сможет любое количество сладкого и печеного в себя утрамбовать.

- Поспорил, ага, - кивнул, Юрий, а Ленкин пирог, оказался сырым внутри, он Сашка съел его до последней крошки, а минут через пять, говорит:

- ЧП у меня. Живот закрутило, расстройство кишечника, предположительно от пирога... Ой-ей! Я в уборную! Ребя, там бумага ты-тю, притащить откуда-нибудь бумаги! - понесся, как будто за ним стая волков гонится.

Товарища в таком тяжелом положении не бросишь, но и бумагу где брать непонятно, надрали ваты из поделок младшеклассиков, сколько смогли, а когда драть стало нечего, Женька Горшков, предложил сгонять в Красный уголок, раздербанить какую-нибудь брошюру. Все согласились, что это выход из положения, Горшков с Каблуковым, отправились в Красный уголок. Помимо брошюры, прихватили оттуда барабан и горн. Брошюру то, они Сашке под дверь просунули, а сами в соседнюю кабинку забились и насчет три, Женька ударил по барабану палочками, а Колька Каблуков, дунул в горн, что есть мочи. Живот у Сашки, тут же перестало крутить.

Расхохотались все: и родители Славкины, и Славка, и я. Наш заливистый смех, наверно вся округа слышала. Бабули бросили шаги высчитывать, к нам подтянулись, узнать, что же нас так развеселило?