Кузен Чарлз позвонил секретарю.

– В таком случае, – произнес он, как подобает истинному архиепископу Кентерберийскому, – полагаю, нам надо готовиться к свадьбе. Видимо, так угодно Всевышнему.

Леди Кейт стояла у окна в спальне Грейс, когда увидела возвращающегося Диккана в сопровождении солдат.

– Если я на минуту оставлю тебя, ты ведь не выбросишься в окно?

Грейс, расположившаяся у камина, лишь улыбнулась:

– Я переломаю ноги. Какой в этом смысл?

– Вот и умница.

Приподняв подол платья, Кейт сбежала вниз по лестнице. Ей надо было увидеть Диккана. Он должен был уверить ее, что все будет хорошо. По мнению Кейт, Грейс и так многое пришлось пережить. Всего два месяца назад умер ее отец. Все ее славные родственники жили далеко, и у нее почти не осталось семьи. Кейт решила, ей надо занять их место.

Она так упорно думала о предстоящем разговоре с Дикканом, что совсем позабыла, кто его сопровождает. Не успела она выйти в коридор и направиться к входной двери, как услышала позади шаги.

– Значит, ты еще здесь, – раздался голос.

Волосы зашевелились у нее на затылке. Живот свело от страха. Почему она этого не предусмотрела?

– Если ты хочешь что-нибудь сказать, Гарри, – произнесла Кейт, поворачиваясь к высокому стрелку с льняными волосами, который, нахмурившись, смотрел на нее, – говори прямо сейчас. Иначе я с радостью сделаю вид, что мы никогда не встречались.

– Я бы тоже с радостью притворился, – ответил он, и его небесно-голубые глаза стали холодными. – Но кажется, нам суждено постоянно встречаться, по крайней мере сегодня. У Грейс всего один шанс спасти свое доброе имя. Я здесь, чтобы убедиться, что ты ничего не испортишь. Бедняжка и так достаточно настрадалась.

Если Гарри хотел вывести Кейт из себя, то ему это удалось. Выпрямившись во весь рост – почти пять футов и дюйм, – она одарила своего друга детства уничтожающим взглядом.

– Правда? Я не знала. Видимо, за те три месяца, что она провела со мной, она просто забыла мне рассказать. Особенно про тот день, когда мы прошли двадцать пять миль до Ватерлоо, чтобы похоронить ее отца. – Она с удивлением вскинула голову. – Но тебя я там не видела. Я не видела тебя все время, что мы были в Брюсселе и когда вернулись домой в Лондон. Так что пойми мое удивление: оказывается, тебе хорошо известно, через что Грейс довелось пройти.

Кейт удалось лишить Гарри дара речи. Его красивое мужественное лицо покрылось алыми пятнами, а страстные голубые глаза сузились. Когда-то Кейт любила эти глаза. Давным-давно.

Наконец он отвесил безукоризненный поклон.

– Конечно. Ваша милость всегда права.

– Хорошо, что ты это понял.

Не промолвив ни слова, он зашагал прочь, чеканя шаг по деревянному полу. Кейт стояла, дрожа. Черт бы его побрал! Как ему удалось заставить ее забыть о своих манерах? Почему с ним она всегда чувствовала себя неудачницей?

К счастью, первым ее увидел Диккан, потому что ее лицо раскраснелось, а тело словно окаменело. Не говоря ни слова, он взял ее под руку и вывел за дверь.

– Ты не перестаешь меня удивлять, баловница, – сказал он, шагая по узкой, мощенной булыжником улице. – Не могу припомнить, чтобы лицо у Гарри Лиджа было когда-нибудь такого цвета. А ведь я видел его и на шлюхах, и на кавалерийских лошадях.

– Заткнись, Диккан!

Он как ни в чем не бывало ухмыльнулся:

– Он ведь вырос недалеко от замка?

Кейт вздохнула и поглядела поверх домов: цвет утреннего неба напомнил ей чьи-то глаза.

– Его отец был сквайром. Они с моим отцом любили играть в шахматы.

Диккан рассмеялся и покачал головой: