Русские пословицы также не против лжи: «Не солгать, так и правды не сказать», «Умная ложь лучше глупой правды». Культура принимает ложь как нечто позитивное.

Что бы ни говорили герои пьесы Максима Горького «На дне», в памяти всплывают взятые из Беранже строки: «Если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой».

Получается, что наша культура, и не только наша, внешне декларирует главенство правды, но в общем-то не очень ей и доверяет. Недаром, доказывая что-то, мы оПРАВДываемся, то есть как бы камуфлируем то, что говорим, под правду.

Мы выходим на улицу, сделав макияж, надев парик, одежду, которая скрывает наши недостатки. Это ложь или правда? Девушки наряжаются, идя на свидание, юноши, также стремясь понравиться, покупают цветы. Позднее, когда заключается брак, многие начинают вести себя более естественно, уже не стремятся выглядеть лучше. Когда же в поведении влюбленных была ложь, а когда – правда? Может быть, дарение цветов – все-таки правда, а отсутствие этого – проявление усталости?

Сколько родителей курят, полагая, что их дети этого не видят? Сколько отцов не используют нецензурную лексику в семье, но крепко выражаются в мужской компании? Лучше быть правдивым и обнаруживать все свои знания в любых обстоятельствах?

Слово «личность» происходит от слова «личина» – «маска». Следовательно, каждый из нас становится личностью через механизм сокрытия под маской нашей глубинной сущности, предоставляя вовне только нужную, с нашей точки зрения, информацию. Мы ретушируем свой портрет постоянно, подобно Дориану Грею, показывая внешнему наблюдателю черты, востребованные обществом, и пряча те, которые вызывают вопросы. У Стефана Цвейга есть замечательный рассказ о молодом человеке, который влюбился в прекрасную незнакомку. Юноше удается проникнуть в ее комнату поздно вечером. К своему ужасу он видит старуху с вынутой челюстью и смытым макияжем. Стефан Цвейг жил в начале XX столетия и не сталкивался с современными уловками, позволяющими убирать морщины, жировые отложения с живота и менять размер груди. Настоящие бриллианты люди, пользующиеся подобными услугами, хранят в банках, а на торжества надевают фальшивые драгоценности. Несомненно, поддельные драгоценности лучше отражают сущность тех, кто их носит.

Однако ложь и правда связаны не только с демонстрацией внешних атрибутов молодости и успеха, которые особенно востребованы, а потому и в большей мере имитируются в современном обществе, но и с особенностями внутреннего мира человека. Анализ таких нравственных проблем идет в рассказе Ильи Зверева «Второе апреля». Вдоволь пообманывав друг друга 1 апреля, шестиклассники договорились 2 апреля не лгать. Этот день принес катастрофы, переживая которые дети осознали, что необходимы правила «говорения правды». Потому что на практике говорение только лишь правды существенно усложняет отношения между людьми, и прежде всего близкими. За один день были разрушены репутации и полиняли доблести, возникли проблемы не только в школе, но и дома, поскольку честность в отдельно взятом классе, существующем в реальности с иными приоритетами, не могла принести ничего хорошего.

Венгерский социолог Петер Стигниц выразил эту мысль более точно: «Ложь полезна до тех пор, пока не причиняет другим людям сознательного вреда».

В культуре, как и в кулинарии, все зависит от соотношения ингредиентов, в данном случае – лжи и правды. Хотя иногда она (культура) предлагает врать беззастенчиво, особенно если нет возможности проверить справедливость рекомендаций. Так, в египетской «Книге мертвых», написанной около II тысячелетия до н. э., дается инструкция как вести себя в загробном мире. Согласно ей, при встрече с богами лучше превентивно врать примерно таким образом: «Вот я пришел к тебе, владыка правды. Я принес правду. Я отогнал ложь. Я не творил несправедливости относительно людей и не убивал… Я не делал зла… Я не делал того, что для богов мерзость… Я не уменьшал меры зерна, не увеличивал весов гирь, не подделывал стрелки весов… Я чист, я чист, я чист…» В этом тексте находит выражение примерно та же мысль, что и у Петера Стигница: ложь можно оправдать, если она никому не вредит, но позволяет кому-то чувствовать себя более уверенным и счастливым. Богу, наверное, все равно, раз он знает все, а человеку так спокойнее.