Пастух закричал ей:

– Все, можно двигаться! Отпустите тормоз и потихоньку сдавайте назад. Дорога свободна. Ну, давайте, только медленно!

Мередит отпустила ручной тормоз, но ничего не произошло. Она запустила двигатель, включила заднюю передачу и попробовала опять. Ничего.

– Черт побери, я застряла! – в сердцах выругалась она. – Идиотские овцы!

Видимо, пастух ее услышал, потому что подошел к машине и наклонился к окну.

– Я вас столкну.

– Не надо! Я что-нибудь придумаю! – отрезала она.

– Вы просидите тут весь день, что-нибудь придумывая! – в тон ей сказал он. – Я либо столкну сейчас машину на дорогу, либо оставлю вас сидеть тут, а сам пойду заниматься своими делами.

К ее возмущению, он не предоставил ей возможности ни отказаться, ни поблагодарить. Не дожидаясь ответа, он обошел машину, уперся плечом в радиатор и стиснул зубы. От усилия у него на шее выступили вены.

– Не обвиняйте потом меня, если что-нибудь себе порвете! – пробормотала Мередит.

Наверно, пастух обладал очень острым слухом, потому что он поднял голову и через ветровое стекло смерил ее презрительным взглядом.

Автомобиль покачнулся и неожиданно покатился назад. Спохватившись, она надавила на тормоз и мягко спустила его на дорогу. Он встал носом в нужном направлении, будто ничего и не произошло.

Овцы почувствовали, что им больше ничто не угрожает, и снова высыпали на дорогу. Обступив машину, они стали блеянием выражать свое недовольство создавшейся задержкой. Мередит заглушила двигатель и, с третьей попытки открыв дверцу, которая все упиралась в мохнатые овечьи тела, вышла из машины. Овцы окружили ее и уставились круглыми любопытными глазами. Она вспомнила, что эти животные вовсе не такие тупые, какими их принято считать. При желании в глубине их фарфоровых глаз можно разглядеть коварство и даже будто бы жестокость. И еще они не такие уж и слабые. Одна из них без труда вскочила на стоящую невдалеке от дороги невысокую каменную стену, спрыгнула с другой стороны и исчезла из виду.

Пастух возвратился в сопровождении овчарки самого злобного вида, какую только можно представить. Она подбежала к Мередит, поглядела на нее не предвещающим ничего хорошего взглядом и присела на задние лапы, демонстрируя совершенно неискреннее раболепие – настоящий диккенсовский Юрайя Хип на четырех лапах. Пастух свистом отозвал ее, и она, не теряя своего разбойничьего вида, скрылась среди овец.

– Спасибо вам за помощь, – сказала Мередит, решившая с самого начала направить разговор в нужное русло. – Я рада, что не переехала ни одну из ваших овец, но хочу сказать, что, если бы это случилось, в том не было бы моей вины. Вам не следовало так перегораживать дорогу.

– А никто и не говорит, что я бы на вас это повесил. Но с другой стороны, в наших краях много овец и других животных – и не только моих, кстати, и их приходится перегонять через эту дорогу. В последние годы по ней почти никто не ездит. Вам следовало двигаться помедленнее.

– Я и так ехала небыстро!

– Куда направляетесь? В Бамфорд? – Он нахмурился – крупный, опасного вида мужчина. – По новой автостраде было бы быстрее.

Мередит окончательно разозлилась и решила поставить зарвавшегося пастуха на место.

– Слушайте, может, вы тут и пасете скот, но дорога находится не в вашем владении. Где хочу, там и езжу. Я только что из Лондона, и от автострад меня уже мутит.

– Из Лондона? – Рыжеволосый гигант сразу перестал пререкаться. На мгновение на его лице появилась задумчивость, почти тоска. Затем он снова впился в нее взглядом, открыто и без всякого смущения составляя о ней свое мнение. Не спеша оглядев ее с головы до ног, он сказал: – Вы, наверное, из этих… современных деловых женщин?