К командиру роты, проводящему рекогносцировку, присоединился командир взвода скалолазов лейтенант Радужный. Он устроился рядом с Анчаром и стал рассматривать лагерь бандитов в прицел своего автомата.

Внизу, в пяти метрах от забора, начинались ряды палаток. Над брезентовой крышей самой большой из них торчала асбестовая труба, пропущенная через лист такого же картона в целях пожарной безопасности.

В какой-то другой палатке, даже в трех, как утверждал пленный литовский наемник, должен был находиться боевой резерв эмира.

Брезент не сильно мешал работе тепловизора. Так, рассматривая бандитскую кухню, командир роты легко определил очертания еще горячего котла. Видимо, бандиты не так давно ужинали. Скорее всего, этот прием пищи проходил в две, если не в три смены. Всем боевикам одновременно оставлять позицию было нельзя. Возможно, в это же самое время подкреплялись своим сухим пайком» и бойцы взвода лейтенанта Обухова, погибшего от бандитской пули. Война войной, а обед по расписанию. Этот старинный немецкий принцип действовал и сегодня в любой армии мира.

– Анчар, я Рюрик. Как слышишь меня? – вышел на связь командир первого взвода старший лейтенант Соколовский.

– Рюрик, я Анчар, слышу тебя нормально. Доложи обстановку.

– Я соединился с коллегами. Себя противнику не показал. Тяжело ранен в грудь старший сержант Кондратенко. Пуля пробила бронежилет и застряла в теле. Стрелял, видимо, снайпер. Я выставил двух своих ребят противника пощипать. Пусть поработают в режиме свободной охоты.

– Оппонентов у них трое. У двоих, напомню, «СВД» с прицелами ПСО-1, у одного – крупнокалиберная «Корд» с дневным прицелом «Гиперон».

– Уже охотятся за всеми троими. И за простыми бандитами тоже. Нескольких боевиков сняли.

– Товарищ старший лейтенант! – вклинился в разговор младший сержант Личуткин, которого командир роты узнал по густому басу. – Я только что снайпера с «СВД» уничтожил. А до этого двух бандитов. Один из них – здоровенный такой губошлеп. Я ему пулю прямо в рот послал. Накормил его собственными зубами по полной программе. Несварение желудка обеспечил.

– Отлично, продолжай работать, – похвалил Ибрагим Владимирович снайпера, стреляющего из «винтореза», и добавил: – Пулю в девять миллиметров не каждый желудок переварит.

– Анчар!.. – обратился к командиру роты командир взвода скалолазов, рассматривающий лагерь бандитов в тепловизионный прицел автомата. – От столовой влево третья палатка. Мне в прицел плохо видно. Там, кажется, группа боевиков. Посмотри в бинокль.

Более сильная матрица бинокля позволяла видеть и через двойной слой тонкого брезента, пусть и не очень-то четко. Командир взвода это знал, потому и попросил ротного о помощи.

– Для всего резерва палатка маловата, – сделал вывод Ибрагим Владимирович и стал присматриваться внимательнее. – А что там у них рядом с палаткой стоит? Толком не разберу.

– Похоже, лопаты и кирки, – проговорил лейтенант. – И носилки к брезенту прислонены. Да не одни, а целых трое.

– Точно. Тогда понятно. В палатке бригада землекопов прячется. Их десять рыл должно быть. Ищем резерв. Он должен располагаться в двух, а то и в трех палатках. Пленник говорил именно о трех. Меньший резерв и держать не стоит.

– Есть палатка! – сообщил Радужный. – От землекопов на один ряд ближе к нам, влево третья. Эти бандиты там курят, похоже.

Даже матрица тепловизора прицела «Шахин» легко улавливала тепло горящей сигареты. Таких точек там было четыре. Всего в палатке старший лейтенант Крушинин насчитал очертания шести тел.