В университете я с ходу окунулась в рабочую неделю. Близилась сессия. Студенты срочно сдавали долги по предметам, лихорадочно дописывали курсовые работы и доклады. Преподаватели выжимали из нас все соки, не щадя никого.

После первой пары я мельком увидела в многолюдном коридоре Сафонова. Тот, как всегда сконцентрированный и сдержанный, шагал твердо и уверенно. Студенты подступались к нему, о чем-то спрашивали, в чем-то убеждали. Мужчина внимательно выслушивал их, немногословно отвечал и следовал дальше. Прямой, строгий, сосредоточенный. В неизменном идеально подогнанном темно-синем костюме, начищенных кожаных ботинках, с солидным портфелем в руке.

Мой взгляд задержался на мужских плечах. Где-то там, под пиджаком, прятался суровый фантастический дракон. Я нашла глаза Сафонова – синие и безмятежные. Профессор, подхваченный потоком людей, меня не видел. А я не спешила обнаруживать себя. Я боялась. Боялась, что нам придется делать вид, что не было пятничного вечера, не было тока, пробежавшего между нами.

Но Сафонов нашел меня сам. На последней паре он заглянул в нашу аудиторию, поздоровался с преподавателем и, найдя меня глазами, громко и четко проговорил:

- Корнилова, после пары в 212 аудиторию!

И закрыл за собой дверь.

Я прикусила губу. Вот и начинается мое наказание. Сейчас профессор загрузит меня, как Золушку, заданиями, и буду я батрачить во благо любимого университета. Но глубоко внутри я была рада. Меня тянуло к Сафонову, хотелось заглянуть в его холодные глаза, услышать низкий спокойный голос. Наверное, это мазохизм чистой воды.

С задней парты Виталя ткнул меня в спину ручкой.

- Дашка, в курсовой накосячила что ли? Чего он тебя вызывает?

- Не знаю, - прошипела я.

- Да уж, не завидую я тебе. Сафонов обычно свое время на студентов не тратит. Видимо, ты серьезно провинилась.

Я раздраженно посмотрела на одногруппника. Тот округлил глаза и изобразил на лице священный ужас. Так сразу и не скажешь, что у него айкью выше ста баллов.

Когда прозвенел звонок, я медленно собрала сумку и отправилась в аудиторию, где меня ждал Сафонов. Сердце стучало гулко и тревожно, живот свело, ладошки вспотели. Жуть! Я даже перед экзаменами так не волновалась! И, что самое страшное, я совершенно не представляла, чего ждать от этой встречи.

9. Глава 9. Откровенно

Постучав в дверь, я заглянула в аудиторию. Профессор сидел за учительским столом и что-то писал. Подняв голову, он взглянул на меня из-за очков и рукой указал на парту напротив. Я зашла и несмело присела на стул, положив рядом с собой сумку.

Сафонов продолжал что-то дописывать, а я рассматривала его кисти рук. И не скажешь, что они принадлежат профессору. Такие руки должны быть у спортсмена – сильные, рельефные, переплетенные выпуклыми жилами. Я легко могла бы представить, как он крепко обхватывает штангу и в рывке выбрасывает ее вверх, или как, стоя на яхте, ловко стягивает шершавый канат в морской узел.

У меня в голове промелькнула жаркая картинка, как профессор связывает мои запястья грубой веревкой и привязывает к спинке кровати. Внутри всё оборвалось, низ живота свело от сладкой боли. Да что ж такое! Корнилова, это тебе не Пятьдесят оттенков серого, уймись уже!

Не знаю, что у меня было написано на лице, но Сафонов, закончив писать, поднял голову и впился в меня пристальным взглядом. Я молчала. Мужчина медленно снял очки, положил их на стол строго параллельно стопке учебников. Устало потерев переносицу, профессор чуть ослабил узел галстука. Я, как завороженная, следила за мужскими руками.