Телефон однозначно умер. Всё в меду, в мозгу дурдом. Катерина пропала. Куда она направилась на ночь глядя? Или это от неё было сообщение? Чёрт... Надо срочно искать другой телефон и восстанавливать симку. Хоть бы это было от неё! А если чёртова реклама? Ненавижу рекламу! Ненавижу мёд! Ненавижу соседку!

– Маруся! Не смей мёд с пола слизывать!

– Ну мапа, он волшебный, ты же цалевич!

Скорее, кретин...

– Заколдованный. От такого козлёночком станешь. Или Винни-Пухом...

– Ула-Ура! Хочу Винни-Пухом! – обрадовалась Маруська и сунулась носом мне под пятки, куда натекла лужа от двери. Я за Маруськой. И прилип к её платьицу. Зашибись. Вот так и живём…

* * *

После мыслей о найме постоянной горничной во время возни с липкими тряпками, мечтах о круглосуточной «Арине Родионовне» для моего вездесущего гения в пижамке, личного секретаря и швейцара ко всем чертям, проектов о покупке замка подальше от всех куриц и о том, где взять на это деньги, после ожидания курьера с новым телефоном и симкой, битвы с Вотс Апом и забористой ругани в голове, наступило ледяное отупение. Маруська уснула, а я сидел в кресле и тупо смотрел на шот с виски. Дожились.

«Я улетела в Грузию. Одна. Как ты хотел...»

Это всё, что она мне написала! И отключила телефон. Поверить не могу.

Она меня бросила?.. Меня?! Нет, не просто меня, а нас вместе с Марусей – той, за которою готова была квартиру отдать?! Не укладывается в голове, нет. Не могло такого быть априори.

Я не понимал, что ей взбрендило. Я бесился. И оттого волнами накатывала злость.

«Как ты хотел»...

Да не хотел я! Чем она вообще слушает?! Кажется, у ромашек попа с ушами рядом расположены. И потому сигналы постоянно путаются, и с расшифровкой беда...

Чего ей вообще нужно?!

Я поперёк родного отца иду, бьюсь, показываю, что выбрал ЕЁ! Говорю, что женюсь, даже если мир встанет на уши, а ей мало?!

Да, мало...

Под лопаткой заныло. Неужели повторяется история с Ланой? Та тоже сначала была совсем не стервь, просто весёлая красотка. Ну, дура, конечно, но сексуальная и офигительно соблазнительная... Теперь от одной мысли тошнит. Но поначалу Лана в рот заглядывала, запойно целовалась, ну немножко капризничала. Хотя глупо сравнивать, Катя была совсем не такая. И решил я жениться на ней, потому что не просто секс, как с Ланой, был зашибенным, не потому что случился залёт, а просто в душе чувство возникло – будто домой приехал. Отпустило, сошлось, щёлкнуло, и любовь. А тут нате вам: «Ты хотел!»

Чего б разбить?

Да я хотел её к себе прижать и ласкать всю ночь — от пушистых волос до узких пяток, грудь целовать, ощущать её тепло. Наблюдать, как в ней увлекательно переключается скромность на невинную распущенность, как в механической коробке скоростей — стоит нажать на нужную точку...

Я хотел, чтоб она тихонько смеялась и смущалась от глупостей и от моих шуток. Я хотел чувствовать себя страшно богатым, глядя на двух похожих друг на друга кудрявых красавиц: трёх и двадцати семи лет. И чтоб никто не догадался, что Катя не мать Маруське. Хотел я... Кретин!

И снова закипел: и чтоб от меня уходили?! Да никогда такого не было! Лану я сам выставил, когда довела. О прочих вообще молчу...

Я думал, мы совсем уже всё с Катериной – вместе на всю жизнь... А она так просто встала и ушла. Я глотнул вискаря, горло обожгло. Но ещё больше ошпарило обидой, как кислотой полоснуло. Гордость прищемило по самое немогу. Я встал и принялся шататься по квартире, как разбуженный медведь, жалея, что не могу разнести чего-нибудь — Маруську разбужу...