Первый критерий очевиден. Во многих сферах мы измеряем способности сложностью задачи. Конечно, точность таких измерений зависит от независимой оценки уровней сложности. Мы завершим круг, если скажем, что сложнее та книга, которую может прочесть только более способный читатель. Это высказывание верно, но ничем нам не поможет. Чтобы понять, почему некоторые книги читать труднее, нужно знать, каких навыков они требуют от читателя. Тогда мы сможем различать более сильных и более слабых читателей. Но все-таки уровень сложности чтения не до конца позволяет понять, в чем именно разница между читателями.
Однако первый критерий еще может нам пригодиться. Действительно, чем труднее книга, тем меньше желающих тратить на нее свое время. В этом есть доля истины, ведь чем выше уровень мастерства, тем меньшее число людей его достигает. Такой количественный подход дает нам некоторую независимую оценку сложности. Можно построить примерную шкалу и измерять по ней умение читать. На самом деле так устроены все системы оценки качества чтения, используемые школьными психологами.
Второй критерий поможет нам продвинуться дальше, но его труднее выделить. Я уже упоминал о разнице между активным и пассивным чтением. Строго говоря, чтение всегда активно. То, что мы называем пассивным, – просто менее активный процесс. Чем активнее чтение, тем оно качественнее. Более сильный читатель отличается, соответственно, более широким диапазоном активности. Чтобы объяснить последнее утверждение, мне нужно убедиться, что вы понимаете, почему пассивного чтения не существует. Оно лишь может казаться таковым на фоне более активного чтения.
Никто не сомневается, что письмо и речь – активные процессы: пишущий и говорящий явно выполняют действия. При этом многие полагают, что чтение и слушание полностью пассивны и не требуют никакой работы. По мнению сторонников такой теории, чтение и слушание – это получение информации от того, кто активно ее дает. Все верно, но предположение о том, что получение информации равнозначно получению удара, наследства или приговора суда, по меньшей мере ошибочно.
Попробую объяснить свою мысль на примере бейсбола. Поймать мяч – такое же действие, как отбить или бросить его. Питчер, или бьющий, в данном случае отдает, то есть инициирует движение мяча. Кэтчер, или защитник, принимает мяч, прекращая его движение. Единственным пассивным участником игры в данном случае является мяч: его подают и ловят. Инертный текст – написанный и читаемый – становится, подобно мячу, пассивным объектом двух действий, которые начинают и прекращают его движение.
Эту аналогию можно развивать и дальше. Хороший кэтчер останавливает брошенный мяч. Умение поймать мяч – это способность ловить максимально хорошо в любой ситуации. Проводя аналогию, можно сказать, что мастерство чтения – это способность верно улавливать любую информацию. Читатель – это скорее кэтчер, а не защитник. Именно кэтчер дает сигнал, когда бить. Он знает, чего ожидать. В какой-то мере обоих игроков – питчера и кэтчера – перед броском мяча объединяет одна мысль. В случае с бьющим и защитником дела обстоят по-другому. Может, защитники и хотят, чтобы бьющие подчинялись их сигналам, но в игре так не бывает. Читатели тоже иногда ждут от писателей полного удовлетворения их желаний, но, разумеется, не получают этого. По правилам нашей игры именно читатель должен следовать за «броском» автора.