И всё-таки, какие у неё дела с ментами, что ей и попадаться им нельзя, и в то же время с полуслова просекает обстановку? И папа там какой-то, который учит доченьку, как кадык ломать...

 Напрягся, вспоминая мужика на вокзале, но там всё было так сумбурно. Он напряжения разболелась голова. Плюнул, отложил до лучших времён.

Маринка вернулась, принесла и лекарства и даже пожрать притащила, умничка. Как смогла, обработала раны, перевязала, сделала укол антибиотика и обезбола. Она была напряжена и молчалива. И всё же, хотя они даже почти не разговаривали, не уходила. А Данилу катастрофически клонило в сон...

Проснулся — на часах уже начало пятого, а из кухни раздаётся охренительный запах еды.

Сидел за столом и смотрел на Маринку у плиты. Ноги, плечи, волосы... Невероятно красивая! Вспоминал ту безумную ночь. Их ночь. И сам себе не верил — может, это всё его горячечный бред? Словно почувствовав его пристальный взгляд, Маринка обернулась, тут же смутилась, отвернулась. Нет, не бред. Она действительно здесь.

— Тебе надо к доктору, Дань.

— Не надо, так зарастёт. А ты просто помоги мне, ладно? Ну там, уколы, перевязки.

— А если осложнение? Я не могу взять на себя такую ответственность.

— Я могу.

Маринка промолчала. Оставалось надеяться, что это такое «да»

Есть не хотелось вообще, мутило. Но Данила жутко боялся её обидеть, поэтому через силу ковырял еду вилкой и с тревогой следил за тем, как Маринка поглядывает на часы. Не выдержал:

— Побудь ещё?

Она нервно зажала ладони между коленками.

— Я и так уже весь день у тебя, хотя обещала дома уборку сделать. И ещё с Тёмушкой погулять надо.

— Собака что ли?

Она бросила на него раздражённый взгляд.

— Не твоё дело! — резко встала и пошла в коридор, Данила за ней.

— Я что-то не то сказал? Марин? Ну извини... Побудь ещё хоть немного? — С отчаянием смотрел, как она обувается. — Ну пожалуйста!

Она сидела на диване и смотрела кино по чёрно-белому «Горизонту» с подсевшим кинескопом, а Данила, положив голову ей на колени тайком балдел, от того, как она, забываясь, невесомо перебирает его волосы. Но в начале девятого лафа всё равно закончилась.

— Всё, мне пора, — поднялась Маринка.

— Ты придёшь завтра?

— Не знаю.

— Тогда оставь свой адрес?

— Обойдёшься.

Схватил её за руку.

— Марин...

Так много хотелось сказать, но он не знал, как это выразить словами. Он же не дебил какой-нибудь, чтобы на второй день знакомства задвигать про любовь. И вообще, какая, на фиг, любовь? Поэтому просто держал её за руку и молчал. Тоже как дебил, в принципе, но хотя бы без розовых соплей.

А когда она уже выходила из квартиры, решительно удержал дверь.

— Короче, помнишь сказку «Аленький цветочек»? Там чудище сказало девчонке, что если она не придёт к нему завтра в двенадцать, то оно сдохнет. Помнишь?

— Ну?

— Вот тебе и ну. Она не пришла, и он сдох. Поняла?

Маринка фыркнула:

— Из всей этой сказки, только одно про тебя — ты сейчас реально похож на чудище! — и, рассмеявшись, скользнула в подъезд.

Звонок в дверь раздался так скоро после её ухода, что Данила даже не усомнился — вернулась, вредина! Но на пороге стояли незнакомые братки сурового вида. Гораздо более сурового, чем гопники Шпика.

— Поехали, Хулиган. Рамза вызывает...

Ночной клуб «Воск», к которому его привезли, располагался в подвале старинного, ещё дореволюционного здания. Мощные стены, арочные проёмы с фигурной кирпичной кладкой, прохлада и капитальная звукоизоляция: в соседнем зале лупят по мозгам басы, а здесь, в маленькой уютной випке, фоном играет что-то кавказское и можно говорить лениво, почти не разжимая губ. Рамза так и говорил. А ещё у него была странная манера — он не смотрел в глаза. Вычищал ножичком под ногтями и бубнил что-то под нос, а у Данилы и так башка раскалывалась, а тут ещё это... Но общий смысл уловил — Рамза им доволен.