– А я думал, вы меня позвали, чтобы отметить мои успехи и пригласить на более высокую работу.

Валерий Иннокентьевич изумился, но вида не подал:

– Так у вас и здесь не получается. О каком же повышении может идти речь? Давайте мы найдем вам другое место. Может, там вам будет легче.

Байбусынов снисходительно посмотрел на секретаря горкома и философски заметил:

– Вы, русские, вода, а мы, казахи, камни. Вы, как вода, исчезнете, а мы останемся. Вы, например, точно скоро исчезнете. А обо мне вы еще услышите.

Встал и ушел.

Минут через двадцать по местной спецсвязи Харазову позвонил недовольный Брежнев:

– Ты там что, собрался Байбусынова убирать?

Харазов был потрясен скоростью, с которой начальник городского управления торговли добрался до первого секретаря ЦК республики. Ответил, как считал правильным:

– Леонид Ильич, он не справляется с работой. У меня была делегация секретарей райкомов. Они требуют убрать его. Этот вопрос нужно решать.

– Ты его не трогай, – отрезал Брежнев.

Хазаров стоял на своем:

– Его нельзя оставлять на этой должности.

– Хорошо, – нетерпеливо сказал Леонид Ильич, – я сейчас уезжаю по северным областям. Вернусь – договорим.

Через две недели Брежнев вернулся в Алма-Ату, но Харазова не пригласил. Прошло три дня, Харазов позвонил сам, потому что считал вопрос принципиальным.

– Леонид Ильич, мы не решили вопрос о Байбусынове.

– Как это не решили? – искренне удивился Брежнев. – Я же тебе сказал: не трогать.

– Леонид Ильич, но интересы дела требуют смены руководства городского управления торговли, – возразил Хазаров.

– Я сказал: не трогать! Все, вопрос закрыт, – ответил Брежнев и повесил трубку.

Предсказания Байбусынова продолжали сбываться. Сам он остался на месте. Зато из Алма-Аты убрали непонятливого Валерия Харазова. Его пригласил Брежнев. Очень мягко и доброжелательно сказал:

– Ты хорошо поработал в горкоме. Спасибо.

И без объяснения причин добавил:

– Есть предложение направить тебя секретарем обкома в Гурьев.

Харазов пожал плечами:

– Ну что же, я человек дисциплинированный.

– Вот и хорошо.

Из ЦК Харазов поехал домой, достал том энциклопедии и прочитал, что средняя температура в Гурьеве – плюс одиннадцать тепла. То есть там дико жарко. Сразу позвонил Брежневу.

– Леонид Ильич, в Гурьеве тяжелый, жаркий климат, – объяснил Харазов. – Если есть необходимость перевести меня из Алма-Аты, нельзя ли выбрать одну из северных областей Казахстана?

Брежнев был недоволен:

– Я уже согласовал твое назначение с Москвой. Что же, нам опять входить в ЦК с этим вопросом? Ничего, ты выдержишь.

Появлению в Гурьеве нового секретаря не обрадовались. Шесть голосов было против на областной партконференции: зачем нам варяг? Жара в Гурьеве стояла такая, что на улицу выйти страшно. Даже маленькая дочка страдала. Покупать мясо на рынке страшновато: пока донесешь, уже протухло. Жена как-то купила, стала варить, пахнет ужасно, оказалось: верблюжатина, есть ее невозможно. Питались овощами и фруктами.

Когда Брежнева забрали в Москву, Харазову позвонил Иван Дмитриевич Яковлев, который стал первым секретарем ЦК Компартии Казахстана:

– Можешь завтра прилететь в Алма-Ату?

– Раз надо…

А лететь надо было часов четырнадцать с большим количеством посадок, через всю республику. Яковлев объяснил:

– Когда тебя отправляли в Гурьев, меня не было в Алма-Ате. Леонид Ильич позвонил. Я сказал, что буду против. Он мне: ты не возражай, я уже согласовал с ЦК… Теперь у меня такое предложение. В Казахстане создается крупный Павлодарско-Экибастузский промышленный район. Там будем строить комбайновый и нефтеперегонный заводы, алюминиевый комбинат, в Ермаке – ферросплавный завод и ГРЭС, намерены развивать угольный разрез в Экибастузе. Наше мнение – послать тебя секретарем в Павлодарский обком. Это большое тебе доверие. Как ты?