Нужно!
Но он так жадно и яростно меня целует... Внутри всё трепещет. Словно там кто-то взрывает петарды, осколки которых остро-сладкой болью режут нервы.
Господи, но зачем мы вновь рискуем?! Это же плохо кончится. Мы не должны...
Грудь грызут сомнения, рассудок буквально плавится от упрямого натиска. Я задыхаюсь от него. Не хочу сопротивляться. Или этого не хочет моё тело? Оно ведь помнит, как это было в прошлый раз. Помню и я...
Боже! Это что-то невозможное. Неправильное. И безумно желанное...
И я сдаюсь...
10. 9. Денис
Я буквально вгрызаюсь в мартышкин рот, глотаю её дыхание, сжимаю пальцами одной руки ягодицы, а другой - затылок. Нутро скручивает от желания. Крышу сносит от отдачи. Я уже не помню, по какой причине на неё злился. Что в её поведении меня так взбесило.
Всё становится тленом, когда она так неистово откликается на мой голод. На меня. А значит это лишь одно - она хочет меня не меньше, чем хочу её я. И это воспламеняет меня сильней. Заставляет прижиматься к ней ещё тесней, с риском раздавить обманчиво-хрупкое тело.
Отрываюсь от губ и начинаю жадно пробовать на вкус кожу её шеи. Такая тёплая, нежная и сладкая. С некоторых пор это моё любимое блюдо, и я до хруста костей рад, что, наконец, до него дорвался. Ловлю губами мочку уха, шумно втягиваю в рот, а ладонью с нажимом скольжу по бархатистой коже вверх. К груди. Чтобы губами поймать рваный стон, когда пальцы сначала сдавливают упругую мягкость, а затем сжимают затвердевший сосок. Играю то с ним, то с грудью, заглушая ртом её стоны. Желание снедает, жрёт меня изнутри, но я растягиваю его. Словно хочу насытится ласками впрок. Запомнить каждый изгиб её тела, его реакцию на то или иное моё прикосновение, вобрать в себя, как можно больше её дыхания.
Но, когда она выгибает спину, ногтями царапает мою кожу в попытке притянуть ближе, подаётся тазом навстречу, моё терпение лопается.
Дёргаю вниз своё трико и боксеры и подхватываю Мартышку под ягодицы, следом вынуждая обнять мои бёдра ногами. Она задыхается, когда я сам охреневаю, прижавшись членом к горячей влажности её нижнего белья, а в следующую секунду Дарина обхватывает руками мою шею и ищет мои губы, чтобы проникнуть в мой рот языком.
Блять, какая же она потрясающая.
Отодвигаю пальцами полоску белья и, наконец, врываюсь в неё.
- Диня... - выдыхает она, откидывая голову назад.
Да, моя хорошая. Врезаюсь в неё короткими, мощными толчками, буквально выбывая из неё воздух с рваными стонами. Хочется ещё глубже, ещё резче и быстрей. Хочется...
Блять. Под кожу, в мысли. Или растворить её в себе. Сжать в объятьях и никогда не отпускать.
Каждый нерв коротит током наслаждения. Чувствую, что близок к разрядке и потому выдыхаю возле уха извивающейся в моих руках Мартышке:
- Кончай...
Она резко втягивает в себя воздух, с силой жмурясь, а затем распахивает глаза с затуманенным взглядом и приоткрывает рот в беззвучном крике. Выражение её лица настолько охрененное, что я впиваюсь в её рот и ускоряюсь, чувствуя, как она там сжимается, пульсирует. Мне хватает пары резких выпадов, чтобы тоже взорваться. Позвоночник прошивает разряд дикой силы наслаждения, и волной прокатывается вверх и вниз по всему телу. Упираюсь лбом в стену, тяжело дыша и слушаю сладкое и рваное дыхание моей девочки. Моей.
Никому, блять, её не отдам.
- Ты как? - спрашиваю я тихо и следом тихо усмехаюсь: - Могу отпускать? Не убежишь?
Она еле заметно вздрагивает, и сама опускает ноги на пол, но продолжает держаться за мои плечи. А я выскальзываю из неё и отступаю на полшага, чтобы заглянуть в её лицо. Её глаза мгновенно распахиваются, пальцы на моих плечах сжимаются, и она шипит: