Новый первый секретарь сразу же, на собрании степногорской ингеллигенции, сообщил под гром аплодисментов, что он интернационалист и важнее дружбы народов для него вообще ничего на свете нет. Вскоре русские поисчезали со всех сколько-нибудь приличных должностей. И ректором пединститута, и главврачом больницы стали национальные кадры. Юрия Арсеньевича не тронули только потому, что его зять был каралук, к тому же – из рода Белой Кобылы, к коему, как выяснилось, принадлежал и новый первый секретарь.

Но жить становилось все труднее. Выяснилось, что русские ничего, кроме вреда, коренному населению не принесли: во‐первых, построили проклятую «Юрту Шайтана», отравившую пастбища своими ядовитыми дымами, во‐вторых, разрушили уникальный образ жизни скотоводов, в‐третьих, навязали свой реакционный алфавит вместо прогрессивного алфавита майора Пампкина – и таким подлейшим образом отрезали Каралукскую республику от всего прогрессивного человечества. Более того, собственный зять Юрия Арсеньевича, ставший к тому времени советником первого секретаря (впоследствии первого президента республики), разработал доктрину, согласно которой Каралукское ханство было одним из важнейших улусов Великой империи Чингизидов, а в настоящее время является единственной ее исторической наследницей. И главная геополитическая миссия каралуков заключается именно в восстановлении империи от Алтая до Кавказа.

Дальше – больше. Оказалось, президент не кто иной, как прямой потомок великого Темучина, женившего своего внука на дочке каралукского хана. Этот исторический факт стал известен буквально на следующий день после разгрома в Москве ГКЧП. И Степногорск стал называться Темучином.

– М-да, – молвил Башмаков, вспомнив ночь, проведенную под Белым домом. – Кто бы мог подумать!

– Никто. Каралуки всегда были такие тихие и милые, – согласился Юрий Арсеньевич.

Разговаривать по-русски на улицах стало опасно. Закрывались русские школы, пединститут был переименован в Темучинский университет, а все преподавание переведено на каралукский. Юрий Арсеньевич, как и большинство, знал местный язык лишь на бытовом и базарном уровне, поэтому не смог сдать госэкзамен и остался без работы. Без работы осталась и Галина Тарасовна. А тут рухнула последняя надежда – зять бросил Светлану с двумя детьми: иметь русских жен стало неприлично и даже опасно для карьеры.

Некоторое время жили тем, что продавали нажитое – машину, дачку с участком, посуду, ковры, одежду… Потом каралуки стали выгонять русских из понравившихся квартир и отбирать имущество. Мужчины, пытавшиеся сопротивляться, бесследно исчезали, а милиция, состоявшая теперь исключительно из лиц кочевой национальности, разводила руками.

Химический гигант, гордость пятилеток, продали американцам, концерну «World Synthetic Chemistry», а те его тут же закрыли, чтобы не конкурировал. Тысячи людей остались без работы, причем не только русские, но и каралуки. Пошли грабежи. Не то что в степи погулять, а собаку вывести стало опасно. Впрочем, собаки тоже начали исчезать… И вот однажды, открыв утром дверь, Галина Тарасовна с ужасом обнаружила на пороге квартиры дохлую болонку с удавкой на шее. Юрий Арсеньевич достаточно долго жил здесь и знал обычаи. Это означало примерно следующее: убирайтесь прочь с нашей земли, а то и с вами будет то же, что с собакой.

Бросив квартиру, мебель и забрав только то, что можно увезти на себе, они бежали. Сначала – в Киев, к родственникам Галины Тарасовны. Но работу найти не смогли. Юрий Арсеньевич украинского не знал и со своей докторской диссертацией об античной философии вызвал у заведующего кафедрой странную реакцию.