— А вот и наша королева алхимии! — отовсюду зазвучали аплодисменты и радостные выкрики.

— Я раньше алхимию не любил, — поделился один парень, — но сегодня кардинально пересмотрел свои взгляды!

— Везет! — неожиданно поддержал его Янг, а ведь только что же извинялся! — Но я не пересмотрел…

— А там было на что поглядеть, — и парни снова заржали.

Наверное, если бы не эмпатия, я бы сначала швырнула в нахалов поднос, а затем и воздушным вихрем добавила — это заклинание мне особо удается, проверено. Но я с удивлением обнаружила, что смеются надо мной беззлобно, некоторые смотрят с долей восхищения, а пара с завистью, но в целом обстановка за столом благожелательная.

Так что я предпочла улыбнуться и сесть за общий стол. Но поесть нормально оказалось сложно. Со всех сторон сыпались вопросы, сильно ли меня ругал местор.

— Да так, — я неопределенно пожала плечами, наговаривать на местора не хотелось. Но и сказать, что меня скорее по другому поводу задержали, тоже не получалось. Вот такая я таинственная особа.

— И феникса он тебе самого сложного дал, — поддержал уже кто-то из девушек. — Твою фамилию последней назвали, а там такое нечто сидело: никто, кроме Алекса, не угадал его породу.

— Почему никто? — решила сыграть. — Я поняла, что это помесь вильгельмина и фазейской.

— Ого!

— Знаешь, хорошо, что ты со своей компанией порвала, сразу поумнела, — одобрил Янг.

Надо бы теперь осторожно выяснить, как его зовут. Хотя обращение по фамилии в студенческом кругу вполне допустимо. Здесь вообще все как-то просто, никто не подбирает слова и не строит витиеватые фразочки. Тема моих достижений в алхимии как-то плавно перетекла в воспоминания о курьезных моментах, и мне на секунду стало жаль, что эти воспоминания у нас не общие. «Привилегированные» ученицы всегда держались обособленно и смотрели на других свысока. И стоило мне выбыть из этой группки, как я сразу превратилась для них в объект насмешек. Конечно, раньше мне завидовали, все-таки у меня складывалось лучше остальных: и магический резерв, и эмпатия, и какие-то навыки. А еще был молодой красавец-жених, а не какой-то сорокалетний старикан, как у Оливии.

— Элиза, — позвала меня одна из девчонок. Я, продолжая жевать, нашла ее взглядом за столом. — Если подумать, наш завкафедрой очень к тебе цеплялся с самого начала, а сейчас особенно, — вот, даже окружающие замечают! — Может, он к тебе неравнодушен?

Кашляла я долго, точнее, сначала и откашляться не получалось, кусочек картофельной запеканки провалился не в то горло и ни в какую не желал выходить. Вот так и гибнут в расцвете лет.

Запив кое-как вернувшийся на путь истинный кусок, я вытерла салфеткой выступившие слезы. Доведут меня однокурсники, не те, так эти.

— Откуда такие дикие мысли? — накинулась я на однокурсницу. — У меня с ним вообще ничего общего!

Кроме одной проекции-изображения в шаре.

— Я просто предположила. Представляешь, как бы это было здорово? — принялась оправдываться девушка.

— Не представляю и представлять не хочу.

Запеканка больше не лезла. Это ж надо такое предположить!

— Риар, а у тебя вообще жених есть? — это снова Янг, вот у кого язык без костей.

И главное, все так замерли, ожидая ответа. А что ответить — я сама не знала. От Гильермо до сих пор ни слуху, ни духу, хотя вряд ли он не в курсе случившегося с моими родителями.

— Есть у нее жених, — это кто-то из девушек, и откуда только знают? — За ней такой красавчик несколько раз приходил, не чета некоторым.

Янг был темноволосый, невысокий и худой, на свой возраст не тянул, я бы ему от силы лет семнадцать дала. А еще настолько активный и живой, даже на табуретке спокойно усидеть не мог, все время в движении. Полная противоположность Гильермо.