— Ты еще о чем-нибудь можешь думать, а?

— Скажи, ты об этом не думаешь, — усмехнулся Руслан.

Он был старше Ратмира на шесть лет, слыл циником и законченным бабником.

— Или ты решил к ней в душу влезть?

— А ты не думаешь, что она может мне просто нравиться, по-человечески?

— То есть, о том, какого цвета у нее трусы, ты не задумывался ни разу? — заржал Руслан.

— Брат, иногда ты меня просто бесишь.

— Ладно-ладно, я все понял. Девочка тебя зацепила, и трогать ее нельзя. И даже говорить о ней.

— Ну вот, — усмехнулся Ратмир. — Не такой ты идиот, каким иногда кажешься.

— Завтра вечером в «Клуб» приедешь? Там у Марата новые танцовщицы. Близняшки. Марат говорит, шоу — отпад, — Руслан соединил пальцы в щепотку и поцеловал их.

— Не поеду, — отказался Ратмир.

— Я не узнаю вас в гриме, Ратмир Валидович. Вы ли это?

— У меня дела, — попытался отвязаться от старшего брата Ратмир.

— Дела по имени Маргарита, — снова пропел Руслан.

— Да пошел ты.

— Правда с ней встречаешься?

— Отвали, я же сказал — дела.

— Можешь не признаваться, я и так по твоим масляным глазам все вижу, — снова разразился смехом Руслан. — Ну, брат, надеюсь, она того стоит. А я прихвачу с собой нашего младшенького и поеду смотреть на сестер-близняшек у шеста. Надеюсь, хоть Саид еще не влюбился ни в кого.

Руслан поднялся со стула.

— Так ты зачем приходил? — снизу вверх уставился на него Ратмир.

— А, да. Точно. Забыл совсем с этими твоими телками. Тут такое дело...

***

— Рит, ты хоть бы прихорошилась, — причитала бабушка Таня.

— Ба, я не на свидание иду, а только забрать ноутбук.

— Все равно. Платье бы надела, все получше, чем эти твои джинсы.

— Ба, какое платье? На улице вон снег опять выпал! И чем тебе мои джинсы не нравятся? — Рита наклонила голову, рассматривая синюю ткань. Сидят отлично. И что бабушка привязалась к ним?

— Все-таки начальник... Молодой парень...

Рита ударила себя по ляжкам так сильно, что они пошли иголками, и раздраженно сказала:

— Вот именно — начальник. Я заберу компьютер и мигом вернусь.

— Да ты не спеши, Лиза уснула уже, а завтра выходной. Посиди там, кофейку попей, пирожное съешь. На вот, — бабушка выудила из карманов просторной вязаной кофты пятьсот рублей и протянула Рите.

— Ба, у меня есть деньги, — отмахнулась Рита. — Уж на кофе хватит.

— А может, он заплатит, — улыбнулась бабушка Таня мечтательно.

Господи! Это никогда не кончится.

— Все, я побежала, скоро буду.

— Ритка! — зло остановила ее бабушка Таня.

— Ну что еще?

— Волосы распусти и губы накрась.

— Ба...

— Не бабкай. Быстро давай!

Рита зло фыркнула, но подчинилась. Стянула с длинных волос резинку, и они рассыпались пшеничными прядями почти до талии. Прошлась по губам бледно-розовым блеском и, сложив их бантиком, ехидно глянула на бабулю:

— Довольна твоя душенька?

— Платьишко бы надела, — снова завела свою шарманку бабушка Таня.

— Ой, ба, ты меня с ума сведешь. Все, ушла, — Рита чмокнула ее в щеку.

Она тут же вылетела на лестничную клетку, захлопнув за собой дверь. По дороге до «Берлина» Рита остервенело терла губы: стирала с них блеск. Нет, она не была против макияжа и перед выходом из дома всегда прихорашивалась. Но вот это бабушкино требование накрасить губы, надеть платье, распустить волосы вызвало в душе бурю негодования. Рита непроизвольно аж плечами передернула. И хоть бабушка Таня и не видела, но ей назло Рита помаду стерла.

Проснувшаяся на прошлой недели весна будто бы решила пойти на попятный. Сегодня снова шел снег, а к вечеру сильно подморозило, и Рита чуть не упала у самого входа в кафе. Она чертыхнулась и открыла дверь в «Берлин». На нее пахнуло теплом, ароматом свежей выпечки, пряной корицей и терпким запахом только что сваренного кофе. Рот тут же наполнился слюной. Рита, довольная, посмотрела по сторонам.