Посетившие Льва Григорьевича воспоминания о давнем (как он считал) предательстве дочери никак не желали покидать голову.
По правилам хорошего тона, ему следовало отправиться на торжественное гульбище, по случаю вступления в брак одного из своих многочисленных потомков. Однако принимать участие в семейном веселье у пожилого человека не было никакого желания. К тому же, эти вечные насущные дела, требующие его безотлагательных решений.
– Наверное, я все-таки не самый лучший руководитель, – с годами у Льва Григорьевича укоренилась привычка выражаться вслух даже наедине с самим собой, не самая полезная по его мнению, поскольку чужие уши всегда рядом, – коль приходится вникать самому даже в разного рода мелочи. – И тут же с нескрываемой горечью в голосе добавил: – Эх, Семирамида, Семирамида, ведь все могло быть иначе!
После этих слов он знаком показал, водителю следующего за ним по проезжей части автомобиля остановиться.
Дела, дела, а ведь не о том он мечтал, будучи молодым сильным и более глупым, нежели нынче.Нет, все-таки глупость тут не при чём, скорее всего он тогда был более романтичным. Его манили Пустоши с их загадочными Гнездовищами, битвами с чудищами, тайнами канувших в Лету цивилизаций. Не срослось, чувство долга перед родом разметало в прах все его чаяния и надежды, а обыденная рутина превратила былого романтика в банального бухгалтера и управленца огромным хозяйством рода Засекиных.
Заняв пассажирское место, на этот раз рядом с водителем, он махнул рукой, мол, вези меня, сам знаешь куда. Тяжелое бронированное авто с более чем тысячей лошадок под капотом тронулось с места и, наращивая скорость, покатило в направлении резиденции рода Засекиных, сопровождаемое эскортом из полудюжины автомобилей охраны.
Глава 1
Неделя после моего окончательного ухода из родного мира пролетела как-то незаметно. Все это время я посвятил подготовке к предстоящему ремонту своего организма. Прикидывал различные варианты и так и эдак и никак не мог выбрать нужный. Дело в том, что полностью излечить себя я в состоянии, вот только мне оно не очень пока и нужно, даже вредно, поскольку та же Глафира, как только увидит, что стало с «её дорогим Ванечкой» тут же пойдет трезвонить на всю округу, какой он теперь «сокол ясноглазый». Дярёвня со всеми вытекающими. Стоит что-нибудь узнать одному, глядь, всем уже это известно, частенько в извращенном виде. Тут не то что шила в мешке не утаить, иголку в стоге сена не спрятать.
Представить страшно, что случится после того, как по Дубкам пройдет слух о моих целительских способностях. Сначала ко мне потянутся все местные инвалиды, затем с других волостей, а там и до визита представителей Коллегии контроля за одаренными недалеко, возьмут за хобот, и заставят родине служить, беззаветно, бескорыстно и до самой гробовой доски. А мне посвящать жизнь служению абстрактному отечеству как-то не очень хочется. Послужил верно и честно, было дело. И что с этого получил? Мне, хотя бы, выжить удалось, а вот двадцать восемь моих бойцов… Чёрт, даже думать обо всём этом не хочется. Суки, мрази бездушные! Целесообразность для них выше морали, чести и совести. Впрочем, так было, так есть и так будет во все времена и, скорее всего, во всех мирах. Умом-то я всё понимаю, сердцем не принимаю, особенно когда всё это коснулось лично меня.
Так что покоцанную пьяной акушеркой рожу рихтовать пока не буду. Насчет же покалеченной левой ноги, тут однозначно нужно исправлять. А вот каким именно образом, чтобы побыстрее и поэффективнее – вопрос. Вариантов куча, но чаще всего, конечный результат должен был привести к полному восстановлению моего организма. А мне оно, еще раз повторюсь, пока без надобности.